Добравшись до коттеджа и убедившись, что детей дома нет,Глэдис включила Сэму видео, а сама поспешила в темную комнату. Как толькопленки были готовы, она пропустила их через проектор. Очень и очень недурно.Она с удовольствием отобрала самые лучшие кадры. Седина выглядела на них простороскошно. Никаких сомнений — знаменитая писательница останется довольна. Лучшевсего удался последний кадр, где Седина была запечатлена вместе с Полом. Онстоял, опершись на спинку ее кресла, а на заднем плане виднелись часть мачты иокеан, простирающийся до самого горизонта и отливающий почти небесной лазурью.Даже «ньютоновы кольца», которые среди фотографов-профессионалов обычносчитаются браком, были здесь более чем уместны. Именно они создавали на снимкеатмосферу солнечного и ясного полдня.

На следующий день Глэдис отослала готовые фотографииэкспресс-почтой в Нью-Йорк. Вскоре ей позвонила Седина.

— Глэдис, вы — гений! — заявила она без всякихпредисловий, и Глэдис сначала даже не поняла, кто говорит. — Нет, в самомделе это бесподобно! Хотела бы я на самом деле выглядеть так, как на вашихснимках!..

Только тут Глэдис догадалась, что это Селина.

— Вы выглядите гораздо лучше, — возразила она,хотя похвала была ей приятна. Глэдис уже знала, что Седина Смит вряд лиспособна похвалить кого-то просто из вежливости. — Значит, они годятся длявашей обложки?

— Для обложки?! — воскликнула Седина. — Ну,разумеется!.. И не только для обложки. Знаете, Глэдис, я просто влюбилась вних. В моем альбоме с фотографиями просто нет ничего подобного. Неудобно такговорить про себя, но ваши… то есть мои… нет, ваши фотографии — это настоящеепроизведение искусства!

— А вам понравился снимок, где вы вместе сПолом? — спросила Глэдис, не знавшая, куда деваться от смущения.

— Я такого не видела… — озадаченно ответилаСедина. — Погодите-ка, взгляну еще раз… Нет, его нет в конверте, —добавила она после паузы, и Глэдис почувствовала острое разочарование.

— Должно быть, я забыла вложить эту фотографию вконверт! Когда я отбирала снимки, она еще не до конца просохла, и я оставила еев лаборатории. А потом просто забыла! Ну ничего, я перешлю ее вам завтра. Таместь один интересный эффект, который… в общем, сами увидите.

— Вы меня заинтриговали. — Тон Селины неожиданностал более деловым. — Знаете, Глэдис, сегодня утром я разговаривала сосвоим издателем, он готов заплатить вам за использование ваших снимков.Издержки плюс авторское вознаграждение.

— Право же, это совершенно ни к чему, — смущенноотозвалась Глэдис. — Это… подарок. Сэму было так хорошо с Полом.Фотографии — это та малость, которую я могу сделать для вас, чтобыотблагодарить…

— Не говорите глупости, Глэдис! — перебилаСедина. — Бизнес есть бизнес. Что скажет ваш агент, если узнает, что выраздаете ваши прекрасные снимки направо и налево?

— Да откуда же он узнает? В крайнем случае я всегдамогу сказать, что сделала эти фотографии для друзей. Нет-нет, я не хочу, чтобывы платили мне за них.

— Вы безнадежны, Глэдис, — вздохнулаСелина. — Если вы будете раздавать свои работы бесплатно, ни к чемухорошему это не приведет. Ведь на то, чтобы проявить пленки и напечататьфотографии, наверняка ушло немало времени! Вот если бы я была вашимагентом!.. — Она немного помолчала. — Извините, Глэдис, если ясказала что-то не то, — добавила она неожиданно мягким тоном. —Просто обидно за вас — фотографии великолепны! Я даже не знаю, какую из нихиспользовать для обложки. Ничего, скоро вернется Пол, мы посоветуемся, и когдая решу, то обязательно позвоню вам. Спасибо большое, Глэдис, я действительноочень вам признательна. — Она вздохнула. — И все-таки мне хотелосьбы, чтобы вы позволили мне заплатить.

— В следующий раз — обязательно, — поспешилаобратить разговор в шутку Глэдис. Впрочем, она действительно рассчитывала, чтоследующий раз обязательно будет.

Они попрощались, но Глэдис еще долго вспоминала этотразговор. Когда Селина сказала «мы посоветуемся», она просто не поверила своимушам, но тут же последовало властное «…я решу», и все встало на свои места.«Все-таки, — с грустью подумала Глэдис, — они с Полом слишкомнезависимы друг от друга. Я бы, наверное, так не смогла».

Пролетело еще несколько дней, а в субботу в Харвич наконецприехал Дуг. За те две с лишним недели, что они не виделись, он немногопохудел, но выглядел почти счастливым оттого, что увидит детей. Шесть часов зарулем утомили его, однако, искупавшись перед ужином, он заметно приободрился.

Должно быть, в виде исключения все четверо их детей ужиналидома, и Дуг успел наговориться с каждым. Но после ужина они снова улизнули сдрузьями, чтобы бродить по берегу в темноте и рассказывать друг другу страшныеистории, и Глэдис с Дугом остались одни.

Глядя за окно, где все еще мелькали огоньки карманныхфонариков, Дуглас улыбнулся. Ему очень нравилось бывать летом в Харвиче.

Глэдис, сидевшая напротив него на диване, чувствовала себяскованно. С тех пор как она в последний раз виделась с Дугом, она слишком многопередумала, поняла, испытала. Одна только встреча с Полом Уордом до тогоизменила ее взгляд на вещи, что сейчас, оказавшись в давно знакомой семейнойобстановке, она растерялась.

Да, она могла рассказать Дугу и о «Морской звезде», и одружбе Сэма и Пола, и о том, как она фотографировала знаменитую Седину Смит, нопо какой-то неведомой причине ей этого не хотелось. Глэдис чувствовала, чтодолжна сохранить что-то только для себя.

— Ну, что ты поделывала все это время? — небрежноспросил Дуг, и Глэдис подумала, что таким тоном он мог бы обращаться к любомуиз соседей по поселку. В его голосе не было ни тепла, ни подлинного интереса.Ее внезапно поразила страшная мысль, что Дуг так разговаривал с ней всегда.Только прежде она этого не замечала.

— Да, собственно, ничего, все как обычно. Детиблагоденствуют, собака — тоже, — ответила она, в точности подражая еготону. На этот раз ничего не заметил он.

— Не могу дождаться, когда мне наконец дадут отпуск, —проговорил Дуг и зевнул. — В Нью-Йорке стоит адская жара. У нас вУэстпорте лишь ненамного легче.

— Как твои новые клиенты? — спросила Глэдис итотчас поймала себя на том, что задала мужу вполне равнодушный светский вопрос.

— А-а… — Дуглас махнул рукой. — В общем, неплохо,только приходится тратить на них уйму времени. Несколько раз я задерживался вофисе чуть ли не до десяти. В этом смысле даже хорошо, что тебя и детей нетдома — не нужно спешить на шестичасовой поезд.

Глэдис сочувственно кивнула. «Идиотский разговор!» —мелькнуло у нее в голове. В самом деле, после двух недель разлуки они могли быпоговорить о чем-то более интересном, чем погода и работа. Дуг приехал в Харвичи ни разу не сказал ей, что соскучился, что с нетерпением ждал того дня, когдаони наконец увидятся. Откровенно говоря, Глэдис даже не помнила, когда он впоследний раз говорил ей нечто подобное. И тут же ей пришло в голову, чтоСедина Смит ни одной минуты не стала бы мириться с подобным отношением. Все вней выдавало страстную, чувственную натуру, которая не могла не вызыватьответной страсти. Отношения же Глэдис с Дугом были пресными, словно диетическаяпища. «Они были такими всегда, с самого начала, — с горечью подумалаГлэдис. — Просто я этого не замечала!»