– Ой, мы же учили! «Экстренное сообщение». Это знакаэроплану?

– Все может быть. Надо проверить. Возможно, банно-прачечныйначальник просто самодур. Но мы обязаны удостовериться, что он не вражескийагент, подающий аэронаблюдателю сигнал о полученной информации исключительнойважности.

– Ясно…

– Сейчас мы определим, где хата этого Петренки. Я останусь,а ты сбегаешь к начальнику кадрово-персонального отдела дивизии, я напишузаписку. Пусть даст формулярный список прапорщика. Принесешь сюда.

Хата, как и сказал фельдфебель, стояла над невысокимобрывом, под которым текла быстрая речка Вильшанка. Для офицерской квартирыдомишко был скромненький – в два окошка, с соломенной крышей.

Кусты вдоль околицы – густые, можжевеловые – пришлиськстати. В них контрразведчики и расположились.

Через открытое окошко было видно, как мужчина лет тридцатипяти, в нижней рубахе с закатанными рукавами, достает из печки чугунок,садится, режет хлеб. В бинокль можно было разглядеть лицо(приятно-мужественное, сосредоточенное) и даже содержимое тарелки (борщ).

– Потом будет гуляш трескать, – сказал Вася, потянув воздухносом. – У меня нюх ужасно обостряется, когда жрать охота.

– Один живет, без хозяев, – поделился своими соображениями иРоманов. – И денщика не видно. Сам кухарничает. Необычно.

– Куркуль. Денщицкую доплату себе забирает. Чтоб офицер себесапоги начищал?

На крыльце стояли две пары сапог – сверкающие парадные ипыльные повседневные. Чистюля – у двери разувается.

– А может, просто привычка к холостяцкой жизни. Всё, Вася,дуй в штаб. Хватит гадать, сейчас узнаем точно.

Калинкин слетал пулей. Через двадцать минут, как штык, вернулсяс личным делом. За это время прачечный начальник успел доесть борщ, с аппетитомумял второе (действительно гуляш) и взялся за кисель. Выражение лица у негобыло сосредоточенное.

– Всё правильно, – зашептал на ухо Вася. – Холостой. Отденщика отказался. Хату взял пустую, потому что любит жить один. Это мне вотделе хозяйственном рассказали. Заглянул по дороге. Ты не беспокойся, я неговорил, откуда я. Мол, хочу договориться, чтоб меня у Петренки обстирывали, ониногда разрешает. Ну и расспросил немножко, что за человек, как-де лучшеподкатиться. Хорошо к нему в отделе относятся. Говорят, простой, приветливый.

– Молодец, Вася, – похвалил подпоручик. – Давай формуляр.

Так-так. До мобилизации Петренко служил счетоводом нажелезнодорожной рокаде, построенной для нужд военного округа. Превосходная,между прочим, должность для шпиона в мирное время. Отсюда и звание прапорщиказапаса. Второй звездочки такому офицеру не выслужить, хоть сто лет прачечнойруководи. А в общем, ничего интересного в личном деле Петренки не было.

– Не похож он на австрийского шпиона, – вздохнул Калинкин,глядя, как Афанасий Никитич облизывает с ложки кисельную пенку.

– Ни разу не встречал шпиона, похожего на шпиона. Наше дело– проверить. Скорее всего, зря потратим время. Аэроплан и перекладка белья –случайное совпадение.

Калинкин поинтересовался:

– А как мы проверим? Не у него же спрашивать. Слежкуустановим, да?

Объект наблюдения, кажется, никуда уходить не собирался. Онуютно раскурил трубочку и улегся на кровать, положив ноги на железную спинку.

– Если буква «аш» – это сигнал самолету-разведчику, что сиеозначает? – тоном преподавателя спросил Алеша.

– Что у агента нет других средств экстренной связи.

– А стало быть? Особенно с учетом странной пассивностидорогого Афанасия Никитича?

Вася подумал еще и опять ответил правильно:

– К нему пришлют связного. Выяснить, в чем дело.

– Причем сделают это быстро. Если знать тропки, отавстрийских позиций через болото в наше расположение можно часа за двапробраться. В общем, так. Остаешься здесь. Пришлю к тебе кого-нибудь внапарники. Он захватит пожевать, чтоб ты тут не мучился обострением нюха.Сидите, бдите за нашим Банщиком. В случае чего пошлешь солдата за мной, онзнает, как меня сыскать.

Пристроив новичка к заданию, подпоручик отбыл по дальнейшимделам. Их у Романова хватало. Прежде всего проведал вольнопера Левкина (оченьсредних способностей), приставленного следить за Учительницей. Предупредил,чтоб удвоил осторожность и внимание. Возможна активизация объекта.

Забот у Романова было через край. О слежке за Банщиком,одной из множества мелких мер предосторожности, в остаток дня он почти невспоминал. Мотался на позаимствованном у Васи мотоцикле по всему расположениюдивизии, трижды телефонировал Козловскому, один раз лично отправлялрадиошифровку с отчетом. Перекусил на ходу, куском хлеба с колбасой. К себе наквартиру вернулся в третьем часу ночи. Сел на койку снять сапоги – да так,боком, и повалился.

Вскинулся от стука, как показалось, буквально в следующуюсекунду. Но за окном уже серело, в стекло барабанила костяшками пальцев чья-торука.

– Ваше благородие!

Голос Кузина, солдата, которого он вчера направил в помощьКалинкину.

Сон будто ветром выдуло. Неужели?!

– Связной? – спросил подпоручик, вылетев на крыльцо. – КБанщику?

– Пришел какой-то. Семь минут тому. С половиной, –поправился Кузин, глянув на часы. Он был педант. – Прапорщик за вами послал.

Дальнейшие вопросы Алексей задавал на бегу.

– Кто?

– По виду мужик. Гуцул, что ли.

– Почему гуцул?

– Топорик этот ихний на боку. И лапти кожаные.

– Постолы?

– Ага. Бесшумные. Мы его чуть не проморгали. Не слыхали и невидали, как в дом вошел. Только вдруг глядим – свет загорелся…

Солдат начинал задыхаться, а спортивному Романову хоть бычто.

– Вы через ставни подглядели?

– Так точно. Господин прапорщик сначала. Потом я… Сидят онидвое, Банщик этому что-то шепчет… Не поспеваю я, ваше бла… городие!

Связной, точно связной! Стреляли наугад, а, похоже, попали вдесятку, пронеслась в голове у Алеши азартная мысль.

– А ты не беги за мной. Двигай лучше за Сливой. Пустьподтягивается.

Без опытного унтера не обойтись, если дойдет до живого дела.А дойдет обязательно. Отпускать связного с донесением ни в коем случае нельзя.Если это, конечно, связной, а не что-то другое…

Солдат от хаты Банщика бежал семь с половиной минут. Романовобратный путь проделал вдвое быстрей.