– Ну что ж, – произнесла она вслух, со вздохомподнялась и оглядела комнату. Она была великолепна. Но пора идти, ровнодвенадцать тридцать. А вдруг он окажется подонком? Вдруг она ему не понравитсяи он не захочет ее участия в шоу? Что, если просто захочет выставить ее напосмешище? – Ну и чушь! – Снова сказала она вслух и, улыбаясь, вышла изкомнаты.

Ей показалось, что она шла бесконечно долго до главногоздания, снова с вожделением глядя на бассейн и теннисный корт. Костюм холодилтело, легкий ветерок слегка трепал волосы, обрамляющие нежное лицо, и она ещераз подумала, что надо было надеть платье или что-нибудь более нарядное.Фелиция прислала ей синее шифоновое платье, но она никогда бы не посмела егонадеть: в нем она чувствовала себя голой. Может быть, вечером, когда пойдет набанкет. Банкет. Странное ощущение охватило Кейт – будто она мчалась по шпаламот догоняющего ее скорого поезда.

– Мадам?

Она остановилась перед входом в черную пещеру «Поло Лоундж».Взгляд выхватил из темноты розовые скатерти, уютный бар и несколько красныхбанкеток. После яркого солнечного света она не могла ничего рассмотреть, но погулу было понятно, что там множество жующих, разговаривающих и смеющихся людей.У выхода стояла целая батарея телефонов, но никто и не помышлял выходить иззала. Зачем? Можно было попросить телефон прямо на столик и произвести наокружающих впечатление... «Четыреста тысяч? Ты с ума сошел...» Телефоны застоликами гораздо интереснее.

– Мадам? – снова раздалось рядом с ней. Старшийофициант изучающе смотрел на нее. Вполне хорошенькая, но не так ослепительна,как кинозвезды или девушки по вызову, к которым он привык.

– Я жду мистера Уэйнберга, Стюарта Уэйнберга. И...Старший официант расплылся в улыбке.

– Миссис Харпер? – Она кивнула, не веря своим ушам. –Джентльмены ждут вас на террасе. Мистер Уотерман с мистером Уэйнбергом. – Онзаботливо повел Кейт к столику.

Она не могла хорошо разглядеть публику, но ей показалось,что вокруг было много длинных светлых волос, сверкающих браслетов, мужчин воблегающих расстегнутых рубашках и с золотыми цепочками на шее. Как прекрасноснова оказаться на солнечном свете и увидеть знакомое лицо Стю!

– Какая красавица!

Кейт вспыхнула от смущения, а Стю поднялся и тепло,по-братски обнял ее, ласково заглянув в лицо. Они обменялись улыбками.

– Прошу прощения, что опоздала. – Она посмотрела настол, не позволяя себе взглянуть на другого мужчину, и села на стул, быстроотодвинутый для нее официантом.

– Ты вовсе не опоздала, Кейт. Позволь представить тебеНика Уотермана. Ник, это Кейт.

Кейт нервно улыбнулась и, пожимая руку Ника, позволила себенаконец на него посмотреть. У него были крупная крепкая рука и ярко-голубыеглаза.

– Здравствуйте, Кейт. Я очень рад с вами познакомиться.Стю дал мне почитать вашу книгу, она потрясающая. Даже лучше, чем предыдущая. –Из его глаз на нее хлынул поток лучистого света, и она начала успокаиваться.

– Вы читали мою первую книгу?

Ник кивнул, а она посмотрела на него с удивлением. Он засмеялся.

– Вы думаете, их никто не читает? – с любопытствомспросил он.

– Конечно. – Как объяснить, что ты нигде не бываешь, апотому и не знаешь, читают ли твои книги. Тилли прочла и мистер Эрхард, но этоне в счет, ведь она сама подарила им книгу. Было невероятно встретитьнезнакомца, который читал.

– Только не говори это на шоу. – Стю посмотрел на нее сулыбкой и подозвал официанта. – Что ты будешь есть?

– Розовых муравьев, – сказала она шепотом и улыбнулась,Стю захохотал, а Ник с недоумением посмотрел на официанта, который сталзаписывать заказ в блокнот.

– Муравья для леди?

– Нет, нет. – Кейт тоже начала смеяться. – Я не знаю.Чай со льдом, пожалуйста.

– Чай со льдом? – Стю удивился. – Ты шутишь? Не пьешьсовсем?

– Только когда нервничаю. За ленчем пока не буду. Стю сулыбкой взглянул на Уотермана и потрепал Кейт по руке:

– Обещаю, он не будет нападать на тебя, пока не съестсвой десерт. – Теперь все вместе рассмеялись.

– На самом деле у меня ощущение, что я уже пьяная. Да,кстати, цветы очень красивые. – Кейт повернулась к Нику Уотерману ипочувствовала, как снова краснеет. Она не могла объяснить почему, но с ним оначувствовала себя несколько неловко. В нем была какая-то притягательная сила,заставлявшая смотреть в его глаза, вызывавшая желание дотронуться до его руки,и это пугало Кейт. Было страшно увлечься мужчиной после долгих летзатворничества. Он был таким большим, таким сильным, от него невозможно былооторвать глаз. Да и не хотелось. Вот что ее пугало.

– Как вам Голливуд, Кейт?

Стандартный, вполне обычный вопрос, но она сновапочувствовала, что краснеет от его взгляда.

– За два часа я уже переполнена впечатлениями. Он насамом деле такой? Или этот отель своего рода оазис безумия в центре нормальногомира?

– Вовсе нет. Скорее всего основной оплот. Чем дальше,тем безумнее и безумнее.

Двое мужчин обменялись понимающими взглядами. Кейтулыбнулась:

– Как вы это выносите?

– Я здесь родился, – с гордостью сказал Стю. – Это уменя в генах.

– Какой ужас! – Кейт посмотрела на него с серьезнымвидом. Ник засмеялся, и она храбро повернулась к нему. – А вы?

– Я чист. Я из Кливленда.

– Брр, – произнес Уэйнберг с отвращением, когдаофициант поставил перед Кейт чай со льдом.

Она мило улыбнулась:

– Я однажды была в Кливленде. Он очень красивый.

– Я бы этого не сказал. – Глубокий бархатный голос Никаласкал ее. – Вы просто не были в Кливленде в таком случае.

– Была. – Она увидела, как вспыхнули его голубые глаза.

– Раз вы говорите, что он красивый, значит, вы там небыли.

– Скажем так, мне там было просто хорошо.

– Так-то лучше. Теперь я вам верю.

Они заказали огромные миски с креветками на льду и салат изспаржи, а вдобавок подали вкуснейший горячий французский хлеб.

– Ну, Кейт, поговорим о сегодняшнем шоу? – Никпосмотрел на нее с ласковой улыбкой.

– Я всячески стараюсь избежать этого. – Я так и понял.– Улыбка стала еще шире. – Вам не о чем волноваться. Все, что надо, вы ужесделали.

– А показать на людях свою физиономию?

Кейт усмехнулась, а ему вдруг захотелось дотронуться до нее,погладить тонкую руку и пушистые волосы. Но он не стал делать ничего такого,что было бы для нее неожиданным, чтобы она не убежала, как перепуганная лань влес. Он хорошо запомнил, что сказал ему Уэйнберг. Она вовсе не показалась емуупрямой, в глазах было что-то другое. Какой-то испуг, какая-то печаль. Вовсяком случае, то, что она глубоко прятала, не было счастьем. Ему захотелосьобнять ее, прижать к себе, но это бы все испортило. Уэйнберг бы убил его наместе. Он вернулся мыслями к тому, что она сказала о шоу.