Меня словно мешком пыльным по голове огрели.

— Я не пытаюсь её выжить…

— Да неужели? — мачеха расправляет складки на юбке. — Вы с отцом можете заказать ужин из ресторана. Я буду работать.

Больше Шарлиз ничего не говорит. Она встаёт и уходит наверх к себе в кабинет. На душе становится ещё поганее. Хотя, казалось бы, поганее некуда. Я кажусь себе чудовищем и монстром. Думаю, что отец точно всыплет мне по первое число и сделает замечание.

Но за поздним ужином он просто делает вид, что меня нет, и выходит из дома, чтобы составить Джоанне компанию. Он не путается под её ногами, а просто сидит в стороне на пластиковом стуле, наблюдая, как сестра причудливыми мазками пытается что-то изобразить.

Надо бы поговорить с ней. Может, даже извиниться?..

* * *

Не знаю, сколько времени трудилась сводная сестра. Но утром она выглядит так, словно поспала всего час или даже меньше. Бледнее, чем обычно, но глаза горят дурным адреналином и лихим огнём. Я вижу, как она нацеживает себе большую чашку чёрного кофе без сахара.

— Ты хоть спала?

— Угу! — и выпивает залпом кофе. Несётся на выход, схватив рюкзак со стула. Я нагоняю её у самых дверей, притянув к себе за лямки. — Я опаздываю. Меня ждут!

— Это не займёт много времени, Джо. Просто послушай… — Джоанна разворачивается ко мне и с опаской смотрит на меня. С недоверием и настороженностью. — Я знаю, что наше общение началось не очень хорошо, но не нужно пороть горячку. Я не пытаюсь выжить тебя из дома или усложнить твою жизнь.

— Оу, Джейме, ты перегрелся?! — она трогает своей узкой ладонью мой лоб, вытягиваясь вверх. Я стою без движения. Мир вокруг словно замедляет движение. Я успеваю разглядеть пятнышко яркой краски на запястье Джоанны. И её глаза кажутся невероятно огромными и чистыми. Прохладные пальцы касаются моего лба. — Хм… Странно. Жара у тебя нет, — пожимает плечами Джоанна и понижает голос до шёпота. — Я понимаю, что ты боишься лишиться бонусов от отца, если он узнает, как сильно ты стараешься выгнать меня из этого дома. Но тебе не нужно из кожи вон лезть, братец… Потому что я сама не желаю здесь жить. Накануне мы говорили с мамой. Я многое узнала о том, как всё было на самом деле. Я узнала, почему она ушла из семьи. Возможно, у неё было на это право. Ведь неизвестно, как сложилась бы наша жизнь. Мы ладим гораздо лучше. Но несмотря ни на что, я чувствую себя здесь лишней. И мне не хочется зацикливаться на том, сколько её сил и тепла было вложено в этот уютный дом. Дом твоего отца, где всё подобрано идеально! Ведь над ним трудились лучшие дизайнеры и строители. В то время как мы с папой сами делали ремонт в нашей крохотной квартирке. И это было ужасно и забавно одновременно…

Я слушаю её, не перебивая.

— …Иначе говоря, Джеймс, дело вовсе не в тебе. Совсем не в тебе. Просто мы не поладили. Но даже если бы ты был самым лучшим сводным братом на свете, я всё равно хотела бы отсюда съехать, — заканчивает она уверенным голосом и отступает. — А теперь прости, но я действительно опаздываю!

Несколько дней проходят довольно мирно. Мы с Джоанной почти не пересекаемся. Редкие встречи проходят едва заметно. Сводная сестра словно воды в рот набрала или научилась игнорировать все мои подводки. Поневоле я начинаю думать, что период обострения сошёл на нет. Странно, что меня это несколько печалит.

Вернувшись в один из дней с тренировок позднее обыкновенного, я понимаю, что в доме слишком тихо. Навстречу мне выходит отец.

— Джеймс, будь добр, выйди во двор, — просит он. Я небрежно швыряю сумку в кресло и выхожу следом за ним, не прекословя. Отношения у нас до сих пор немного натянутые, хоть потеплели. — Посмотри, — кивает отец в сторону гаража.

Я смотрю в заданном направлении и забываю, как дышать. Потому что со стены гаража на меня смотрит наша семья. Мы втроём: я, отец и мама, когда она ещё была жива. Джо перерисовала нас троих с фотографии. Разумеется, рисунок выполнен в особом, резком стиле, с грубоватыми штрихами и неоновыми росчерками. Но я узнаю нас… В горле начинает першить, глаза щиплет. Это лучший подарок. Лучшее извинение, которое можно было сделать. Джоанна произнесла его дважды: вслух и вот так — рисунком.

— Джоанна — потрясающая девушка. Очень жаль, что вы не поладили. Честно говоря, я не понимаю, какая муха тебя укусила… — говорит отец, сжимая плечо пальцами.

— Сам не знаю, па… — Я сажусь прямиком на землю, подобрав под себя ноги. Она уже немного стылая, ведь на дворе осень. Отец хлопает меня по плечу, стоя рядом. — Ты сильно по ней скучаешь? — спрашиваю его.

Тема смерти мамы в какой-то мере табу для нашей семьи. Первое время мне было обидно, что на её месте появилась другая женщина. Да кого я пытаюсь обмануть? Мне до сих пор иногда кажется, что отец незаслуженно мало скорбел по маме, если через год после её смерти привёл в дом другую.

— Не было ни одного дня, когда бы я не вспоминал о ней. О том, как мы были счастливы, — признаётся отец.

— Я скучаю по ней.

— Знаю. Я тоже…

— Да ну? У тебя же есть Шарлиз, — усмехаюсь.

— В ней всё дело, да? Да, я люблю Шарлиз, но это не умаляет моей любви к твоей матери. Она всегда будет частью меня, как и тебя тоже. Когда-нибудь ты это поймёшь. Но, честно говоря, я ни за что не пожелал бы тебе пережить любимую, вновь найти вкус к жизни и корить себя за то, что снова радуешься жизни.

— Оу… — произношу, с удивлением глядя на отца.

— Да, — усмехается он. — Отчасти это потому, что ты считаешь, будто я вечно должен носить траур. Иногда близкие и любимые уходят, Джеймс, вне зависимости от нашего желания удержать их как можно дольше. И ты ничего… ничего не можешь поделать с этим, кроме как почтить их память любовью. Любовью, а не желчью!

— Па, ты был в церкви? — уточняю.

— Я пропустил воскресную службу, но посетил её в будний день, — пожимает плечами отец. — Это чудесная работа, — говорит он, возвращаясь к исходной теме нашего разговора. — Джоанна сделала это от всей души. Ты же понимаешь?

— Понимаю, — признаюсь. — Мы не поладили в начале. Но я поблагодарю её от всей души за рисунок. Она с Шарлиз? Уехали за покупками?

— Нет. Шарлиз помогает Джо с переездом. Джо оказалась очень упрямой и твёрдо решила съехать. Нам не удалось уговорить её остаться.

Слова отца падают в пустоту. Я до последнего момента надеялся, что сестрица никуда не собирается переезжать, что это лишь бравада. Однако сейчас Джоанны нет.

После короткого разговора с отцом я поднимаюсь наверх. Толкаю рукой дверь спальни. Здесь ещё не прибрано. Осталось несколько коробок. Но комната уже кажется невероятно пустой без Джо. Я сажусь на её кровать и чувствую себя так, словно из меня вынули все внутренности, включая сердце. Беспричинная тоска накатывает волнами.

Что это за ерунда?