Лицо у Нисевин стало встревоженное, почти испуганное.

– Королева делится лишь со своими любовниками илисвоими пленниками.

– Как это должно тебя мучить: видеть, как пропадаетвпустую столь драгоценный дар.

Нисевин поджала крошечные серебристые губки.

– Если бы только она пожелала взять в свою постелького-нибудь из моего народа... Но мы слишком...

– Маленькие, – закончила я за нее.

– Да, – прошипела она, – да, всегда слишкоммаленькие. Слишком малая сила, чтобы заключать с нами союз. Слишком малая сила,чтобы нас использовать для чего-то, кроме подлого вынюхивания.

Маленькие бледные ладошки сжались в кулачки. Белая мышьпопятилась от нее, словно знала, что последует дальше. Даже троица фрейлин заспинкой трона задрожала, будто под дыханием ледяного ветра.

– И вот ты делаешь грязную работу для ее сына, –подытожила я. Мой голос был намеренно спокойным, почти ласковым.

– По крайней мере он хотел, чтобы мы делали егоработу. – Злоба в этом маленьком, нежном теле была пугающей. От яростикоролева будто увеличивалась, будто становилась больше, чем позволяли законыфизики. Она была по-настоящему царственна в своем гневе.

– Я предлагаю тебе то, что не предлагает королева. То,что не предлагает ее сын.

– И что же?

– Королевскую кровь. Кровь самого трона НеблагогоДвора. Войди в союз со мной, королева Нисевин, и ты эту кровь получишь. Не одинтолько раз, а много больше.

Ее глаза вновь превратились в узкие щелочки, сверкая огнемеще более холодным, чем бриллианты в ее короне.

– Что каждая из нас приобретет от такого альянса?

– Ты получишь внимание и помощь моих союзников.

– Мы имеем мало дел с гоблинами.

– А сидхе?

– А что сидхе?

– Как союзники одного из наследников вы получитеопределенный статус. Никто не сможет больше пренебрегать вами – из опасения,что вы затаите злобу и нашепчете мне что-нибудь.

Она продолжала сверлить меня светящимися глазами.

– А что от союза приобретешь ты?

– Вы могли бы шпионить для меня, как и для королевы.

– А для Кела?

– Вы откажетесь от шпионажа для него.

– Ему это не понравится.

– Это его проблемы. Если вы станете моими союзниками,то тронуть вас – значит оскорбить меня. Королева объявила, что я нахожусь подее защитой. Поднять на меня руку – это сейчас означает смертный приговор.

– Значит, если он оскорбит меня, ты за меня вступишься.И что потом?

– Угрожай перенести весь свой двор ко мне, вЛос-Анджелес.

Она поежилась.

– Я не желаю уводить моих людей в человеческийгород. – Она произнесла это так, словно существовал только одинчеловеческий город – Город с большой буквы.

– Вы сможете поселиться в Ботаническом саду, это акрыоткрытого пространства. Здесь найдется место для вас, Ни-севин, я клянусь.

– Но я не хочу покидать двор.

– Куда бы ни шли феи-крошки, волшебная страна идетвслед.

– Почти никто из сидхе об этом не помнит.

– Мой отец хорошо обучал меня истории фейри. Феи-крошкибольше всех близки к первооснове волшебной страны, к тому главному, чтоотличает нас от людей. Вы – не лепреконы или пикси, что страдают и умирают,оторванные от наших холмов. Вы и есть волшебная страна. Разве не говорят, что,когда исчезнет последняя из фей-крошек, не будет больше волшебства на земле?

– Предрассудок, – бросила она.

– Может быть, но если вы покинете Неблагой Двор, аблагие сохранят своих фей-крошек, то неблагие будут ослаблены. Кел может непомнить эту часть наших преданий, но королева – помнит. Если Кел оскорбит васнастолько, что вы начнете паковать веши, королева вмешается.

– Она прикажет нам остаться.

– Она не имеет права приказывать другому монарху. Таковнаш закон.

Нисевин занервничала. Она боялась Андаис. Все ее боялись.

– Я не хочу вызывать гнев королевы.

– Как и я.

– Ты на самом деле веришь, что королева накажетсобственного сына, если он вынудит нас уйти, вместо того, чтобы сорвать гнев нанас? – Она снова скрестила ноги, сложила руки на груди, в страхе забыв и озаигрывании, и о монаршем статусе.

– А где Кел сейчас? – напомнила я.

Нисевин хихикнула – очень неприятным смешком.

– Терпит шестимесячное наказание. Делаются ставки, чтоего рассудок не выдержит шести месяцев заключения и пытки.

Я пожала плечами.

– Об этом ему стоило подумать до того, как стать такимплохим мальчиком.

– Ты шутишь, но если Кел выйдет безумным, он прокричит твоеимя. Твое лицо он захочет сокрушить.

– Дойдем до реки, а там уж станем думать о переправе.

– Что?

– Это человеческая поговорка. Означает, что заниматьсяпроблемой стоит тогда, когда она возникнет.

Она глубоко задумалась, а потом сказала:

– Как ты сможешь давать мне свою кровь? Не думаю, чтокому-либо из нас понравятся еженедельные путешествия между двором и Западнымморем.

– Я могу пролить ее на хлеб и сущность ее переслатьтебе посредством магии.

Она покачала головой, разметав призрачно-серые локоны вокругузеньких плеч.

– Сущность – не то же самое.

– Что ты предлагаешь?

– Если я пошлю тебе кого-нибудь из своих подданных, онсможет действовать как мой заместитель.

Я подумала об этом секунду, ощущая напряжение Холода, слушаянизкий, почти рвущий звук, с которым Рис вел щетку сквозь волосы Дойла.

– Согласна. Скажи мне, как вылечить моего рыцаря, иприсылай своего заместителя.

Она засмеялась, зазвенели не в тон колокольчики.

– Нет, принцесса, ты получишь лекарство из уст моегозаместителя. Если я дам его тебе сейчас, до того, как получу плату, ты можешь ипередумать.

– Я дала тебе слово. Я не могу взять его назад.

– Я слишком давно имею дело с великими из фейри, чтобыверить, будто все держат свое слово.

– Это один из строжайших наших законов, –удивилась я. – Нарушить слово – означает изгнание.

– Если только у тебя нет очень высоких друзей, которыене допустят, чтобы об этом узнали.

– О чем ты говоришь, королева Нисевин?