— Там лежит свинцовый шар довольно грубого литья. Еслисравнить с размерами черепа, очень похоже на великанскую пулю изсоответствующего мушкета…

— С мушкетом сможет каждый дурак… — сказалБони. — Тем более с соответствующим. А вот у нас в Скатуре лет черезпятьсот после Шторма ухайдакали такого же дядю, когда он приперся на выгон истал ловить коров. И ухайдакали простыми деревенскими средствами, какие былипод рукой. Старики рассказывали.

— А ты скелет видел? — фыркнула Мара.

— Нет, конечно. Но место, где его закопали, всякий вдеревне знал. Так и звалось — Великаний Лужок.

— А вашим пращурам с молодого вина не привиделось?

— Возможно, и не привиделось, — заступилсяЛеверлин. — Вряд ли такой верзила был один на всем белом свете… Меня другоесмущает: неужели ваши пращуры смогли его прикончить цепами и вилами?

Бони ухмыльнулся:

— По правде говоря, наши ему приволокли чан вина, кудазаранее намешали волчьей красавки… Тут же околел, не допивши.

— Ладно, естествоиспытатели, едем дальше, — сказалСварог. — Если начнем устраивать научные диспуты вокруг каждой находки —надолго задержимся…

— Командир, а вот это — находка или вовсенаоборот? — Шедарис произнес это внешне спокойным, безжизненным голосом,он застыл на коне в неудобной позе, ладонь медленно-медленно ползла к седельнойкобуре. — Вон они, от солнца заходят…

Сварог поднял голову. Со стороны солнца по небу надвигалосьжуравлиным клином десятка полтора округлых предметов, и за ними, немногоотставая, скользили по земле их тени. Предметы были огромны — если шли наприличной высоте или с человека ростом — если держались невысоко. Прикинув,Сварог пришел к выводу, что верно второе.

За спиной у него глухо клацнул затвор пулемета.

— Не стрелять, — сказал он яростным шепотом.

Кони настороженно пофыркивали, волновались. Клубокдисциплинированно застыл в нескольких шагах. Предметы наплывали, выдерживаяровный строй, а оказавшись над головой, сбились табунком, закружили.

Больше всего они походили даже не на отсеченные головы,существовавшие сами по себе, а на гигантские маски, зеленые, синие,грязно-белые. Но чудовищные подобия лиц выглядели живыми: они таращилисьвыпученными глазищами, подмигивали, расплывались в гримасах, обнажая квадратныежелтые зубы, высовывая широкие, алые, с закругленными концами языки, откровеннодразнились, пучили глаза, отчего на лбу возникали валики морщин, поводилиширокими ушами, похожими на крылья летучих мышей, болтавшимися свободно, какразболтанная калитка на одной петле. С нечистью они не имели ничего общего —разве что вдруг отказало умение Сварога распознавать таковую. И он медлил,поглаживая обух топора.

Затылки у них, успел заметить Сварог, все же были, но головывыглядели сплющенными. Они кружили как-то лениво, недобро облизываясь,откровенно причмокивая с самым гнусным видом, пуча глаза. Казалось, это войнанервов продолжается целую вечность, и Сварог не знал, чего он больше всегобоится — то ли нечаянного выстрела кого-то из своих, то ли внезапной атаки,когда эти твари кинутся вниз и начнется беспорядочная свалка, которойневозможно будет управлять.

Хриплый трубный голос оборвал немую сцену:

— Эй вы, предъявите подорожную!

Это было настолько нелепо, что Сварог подавился идиотскимсмешком.

Пересилил себя и громко ответил:

— А откуда мы знали, что здесь нужна подорожная?

Вверху раздался утробный гогот:

— Она тут и не нужна!

— Что же вы ее тогда требуете?

— А мы ее и не требуем, — заржала другаярожа. — Просто интересно стало — вдруг подорожная у вас есть?

— А девочки у них мя-аконькие, — подхватилатретья. — Мясцо молоденькое…

— И лошади вкусные…

— Да и мужчины не старые, поглодать стоит…

Шедарис не выдержал, привстал на стременах и в сочных,выразительных словах описал все подробности расстройства пищеварения, каковоепостигнет всякого, рискнувшего им пообедать. Головы дружно загоготали, дразнясьязыками, и вдруг, словно вспугнутые воробьи, прянули вверх всей стаей снебывалой синхронностью, снова выстроились журавлиным клином и понеслись прочь,кувыркаясь в воздухе, ухая, визжа и хохоча. Сварог едва разжал пальцы, намертвовпившиеся в топорище. Когда он успел выхватить Доран-ан-Тег из чехла?

— Странно, — сказала Мара. — Ну не испугалисьже они нас? Закрутись все по-настоящему, еще неизвестно, кто кого уделал бы.

— Может, они здесь вместо шутов, — сказал Сварог,убирая топор. — Или здешние юродивые именно таковы и есть…

Но сам он в такое верил плохо. И больше всего ему непонравилось, что первая же встреча с обитателями Хелльстада обернуласьоткровенной клоунадой. Такое не бывает без причины в местах, подобныхХелльстаду.

Сварог вновь вспомнил свое первое пребывание на этойвраждебной земле. Конечно, от свары между скелетами Головы Сержанта измеелюдьми тоже попахивало дешевым фарсом, однако в тот момент ему так неказалось. И в тот момент он уже готовился распрощаться с жизнью. А сейчас… Привсем шутовстве кривляющихся масок, примитивами они не выглядели, а выгляделинастоящей угрозой. Так почему же смылись? Или местные жители ведутисключительно ночной образ жизни?..

Клубок вопросительно колыхнулся. И Сварог сказал:

— Вперед.

Клубок вел их среди скал весьма заботливо, с человеческимпрямо-таки разумением выбирая легкую для коней дорогу и задавая приемлемыйтемп.

Смешно, но на это время клубок и стал командиром, потому чтосамому Сварогу никак не подворачивалось оказии покомандовать — вокруг было тихои спокойно, и ничто живое больше не нарушало девственной чистоты небес своимвнезапным появлением, и не попадалось более никаких монстров, и окружающуютишину никак не тянуло называть гнетущей. Самая обыкновенная тишина. Этопокойное благолепие Сварога и раздражало больше всего, он никогда еще не был встоль дурацком положении — радоваться, что нет драки, что его люди целы иневредимы, и в то же время понемногу стервенеть от мирной тишины…

Он даже оживился, когда, обогнув скалу, все увидели впереди,на равнине, что-то сверкнувшее металлическим блеском в лучах уже кренившегося кгоризонту солнца, нечто протяженное, показавшееся бесконечным. Узкая сверкающаяполоса пересекала равнину чуть наискосок, появляясь из-за горизонта и уходя загоризонт. Сварог долго смотрел на нее в подзорную трубу, перебирая сравнения иассоциации. Озарение, как ему и полагалось, полыхнуло словно бы из ниоткуда.Только что его не было — и вот оно, в голове, и удивляешься, как раньше доэтого не додумался.

— Рельсы в Хелльстаде? — проворчал Сварог себе поднос. — Более чем оригинально…