– Проехала?

– А как же. Добрый городской люд в это время закрылся на всеставни и сидел по домам, чтобы девчонку не парафинить.

– Я бы в щелку поглядел, – сказал Браток.

– Один и подглядел, – усмехнулся Визирь. – И ослептут же.

– В натуре?

– Ходит такая версия…

– А человек вы у нас непростой… – задумчиво сказал Доцент.

– Вах, дарагой, есть временами… – усмехнулся Визирь. –Человеку простому, да еще в застойные времена, нечего в бизнесе было и делать,особенно когда касалось производства… А картина красивая, верно? Старинныедома, конь в потрясной попоне, эта дымка, а уж девчонка…

– Чего ж ты ее не купил? – серьезно поинтересовалсяБраток.

– Не продают чертовы англичане. Азия-с…

– Про Годиву эта стерва, может, и не слыхивала, –вклинился Эмиль. – Но мозги мужикам компостировать умеет.

– Дурацкое дело нехитрое, – резонно заключилДоцент. – В нашем положении, господа, особых усилий и не требуется –только продемонстрируй этакую попку…

Маргарита все еще торчала на берегу, и это зрелище весьманапоминало левитановский пейзаж, к которому вульгарно приклеили вырезанную из«Плейбоя» фигурку. Потом направила коня в воду, и он охотно пошел.

– А не составить ли план, ребята? – предложилЭмиль. – Как ее подловить и оттрахать? Все равно свободного времени – хотьчерпаком жри…

– А это идея, – оживился Браток. – Это надообкашлять. Только такую мульку надо устраивать всей бригадой, и непременно залагерем – как же иначе-то? Если, скажем, половина вырубает этих козлов, –он кивнул на двух эсэсовцев, – а другая берет Марго за жопу…

– Другие бригады близко, – серьезно сказалСиний. – Не смогут не заметить, подымется шухер…

– Ну я ж говорю – надо обсудить… Давайте дружно отравимся,а? Прикиньте: у всего барака вдруг офуенно схватило животы, да так, что невстать. Что тогда? Зуб даю, примчится Марго, конечно, с парой вертухаев, это ужнепременно, но мы их по сигналу моментально повяжем…

– А вот это уже умнее, – кивнул Синий без малейшейнасмешки. – Это, пацан, очень даже смахивает на толковый план. Конечно,нужно все проработать, но если расписать по ролям и чуток порепетировать…Роток, ясное дело, заткнем, привалим на нары…

– В карцере потом насидимся, – осторожно заметилСтолоначальник.

Браток беззаботно отмахнулся:

– Лично я всегда готов ради такого дела. Тебе что, самому нев кайф ей черта вогнать? По самые-то погремушки?

– Ну, я бы не стал столь вульгарно формулировать, однакоидея, не скрою, заманчивая…

– То-то. Карцера он испугался, барсук. Секретаршу не боишьсяна столе дрючить в служебное время? Слышал я про тебя краем уха… Да ты нежмись, дело житейское… Ну что, все дружно хвораем животами?

– Черт знает что, – поморщился компаньон по бараку,получивший кличку Борман.

Вадим, как ни старался, не мог его угадать. Борман был ужеопределенно в хороших годах, перевалил за полсотни, однозначно, но седины быломало, крепкий, подтянутый – то ли ходил по бизнесам, то ли из губернскойуправы, где-то эта упитанная будка уже маячила, то ли по ящику, то ли вгазетах…

– Не нравится? – ехидно ухмыльнулся Синий.

– Это уже беспредел…

– Мы в концлагере или уже где? – Синий помолчал,улыбочка стала не такая широкая, зато ехидства в ней явственноприбавилось. – А ты ведь, ангел мой, мент будешь…

– Доволен, что расколол? – после короткой паузы хмыкнулБорман. – Я, между прочим, тебя срисовал пораньше…

– Что делать, – беззаботно отозвался Синий. –Я ведь, товарищ сапог, уже сто лет как завязал с криминалом, давно ужсамый что ни на есть благонамеренный член общества… А вот теперь оба заколючкой – умора! Борман, вякни честно: ты бы ее в охотку отдрючил?

– Ну, вообще-то…

– Тогда чего ж ты стебало косостебишь?

– Как-то оно…

Но особого возмущения в голосе Бормана что-то не было, и Синийосклабился, чувствуя, что последнее слово остается за ним:

– Короче, решено. После аппеля…

– Тра-та-та-та-дах!

Длиннющая автоматная очередь распорола воздух совсем рядом,и тут же затрещала вторая, уже, казалось, над самым ухом – это Чубайс с невероятнойбыстротой среагировал на неожиданность, прижал к земле «полосатиков», так и недав им вскочить. Все валялись на песке, инстинктивно сжавшись в комочек.Чуточку опомнившись, стали приподнимать головы, но тут же затарахтел автомат, ирыжий Ганс заорал, надсаживаясь:

– Лежать, мать вашу!

Слева вновь раздалась стрельба, явственно удаляясь, слышнобыло прекрасно, как трещат ветки, как перекликаются охранники и азартнозаливается овчарка.

– Точно, на рывок кто-то ломанулся, – констатировалСиний, выплюнув крупный рассыпчатый песок. – Не получится, нюхом чую…

Еще парочка очередей протрещала, уже на значительномотдалении, вразнобой хлопали пистолетные выстрелы, по лесу с шумом и гиканьемнеслась погоня. И очень скоро все стихло, затем раздались торжествующие вопли.

– Точно, взяли придурка за жопу… – плюнул Синий.

Чуть погодя Ганс-Чубайс рявкнул:

– Встать, козлы! Оставаться на месте!

Они вскочили и выстроились гуськом, в затылок друг другу,согласно ставшему уже привычным распорядку номеров. Со стороны чащобы приближалисьтрое эсэсовцев, волоча незадачливого беглеца, коллеги приветствовали ихрадостным улюлюканьем.

– Не хочешь срать, не мучай жопу, – философски заключилСиний. – Веселуха, господа, веселуха….

К лагерю подтягивались в хорошем темпе, незаметно ускоряяшаг, и в конце концов припустили рысью, стараясь опередить остальные бригады.На сей раз им удалось, они первыми, тяжело дыша и бухая тяжелыми башмачищами,весившими, казалось, полпуда, выскочили на неширокую тропинку. Эсэсовцы этимгонкам ничуть не препятствовали, находя в них для себя лишнее развлечение, нокацетники старались, конечно, не из спортивного интереса, а по насквозьжитейским мотивам: именно им сегодня и удастся первыми попасть на ужин, аследовательно, и первыми отовариться в ларьке.

Вскоре показался концлагерь – забор из двухметровыхдеревянных плах, вбитых метрах в пяти друг от друга; меж плахами натянута вдесять рядов начавшая слегка ржаветь колючая проволока; за проволокой – большиебараки, выглядевшие крайне обшарпанно и уныло, с решетками на окнах, собширными застекленными верандами (половина стекол давно выбита неизвестно кеми когда). Несколько бараков за пределами колючки, из них три давно заброшены, вчетвертом расположилась охрана, а в пятом, с белыми занавесочками на окнах испутниковой антенной на крыше, изволит обитать герр комендант. В шестом кухня,в седьмом карцер, поблизости гараж, невеликий сарайчик. Вот и все немудреноехозяйство. Домик с дизель-генератором располагался где-то вдалеке, в чащобе,тарахтенье движка сюда даже не доносилось.