Он приосанился, что далось ему нелегко, даже причинило боль,распрямил свои узкие плечи, тщательно расправил борта далеко не нового черногосюртука и внимательно посмотрел на себя. Не такой уж он дряхлый, большесемидесяти трех не дашь! Лорду Уэстморленду, во всяком случае, не показалсяразвалиной. Уж это точно! Стивен Дэвид Эллиот Уэстморленд, граф Лэнгфордсчитает Элберта Ходжкина достойным приобретением! Лорд Уэстморленд, обладательпоместий по всей Европе, с его дворянскими титулами, полученными от матери идвух предков, сделавших его своим наследником, считает Элберта Ходжкина такжедостойным дополнением к одному из своих великолепных поместий!

Ходжкин склонил чуть набок голову, пытаясь представить себе,как он будет выглядеть в элегантной лэнгфордской ливрее, зеленой с золотымшитьем, но что-то мешало ему, как будто туман. Тогда он поднес свои тонкиедлинные пальцы к краешку глаза и ощутил доселе неведомую ему влагу.

Смахнув слезу, старик едва сдержался, чтобы не помахатьтростью и не сплясать джигу, однако тотчас же спохватился. Нет, такое безумиене к лицу будущему слуге лорда Стивена Уэстморленда, в любой ситуации емунадлежит сохранять достоинство.

Похожее на огромный огненный шар солнце уже скользнуло заокрашенный багрянцем горизонт, когда к стоявшей с самого утра на пристаникарете подошел матрос.

— Вон она — «Утренняя звезда», — сказал он Стивену,прислонившемуся к дверце кареты и от нечего делать наблюдавшему за пьянойсварой у соседнего трактира.

Указывая на судно, матрос озадаченно посмотрел на двухкучеров, демонстративно сжимавших в руках пистолеты и, видимо, не стольбезразличных, как их хозяин, к опасностям, таившимся в этом злачном месте накаждом шагу.

— Вон она! — повторил матрос, указывая на неясные очертанияв сумерках небольшого суденышка под парусами, входившего в порт. — Изапоздала-то всего на чуть-чуть.

Выпрямившись, Стивен сделал знак одному из кучеров, чтобыкинул матросу монетку за труды, а сам медленно побрел вдоль пристани. Как былобы хорошо, думал Стивен, если бы рядом с ним сейчас оказалась мать или хотя быневестка!

Женщины умеют и пожалеть, и утешить, и их присутствиесмягчило бы удар, который он вынужден будет нанести девушке, сообщивтрагическую новость и разбив ее заветные мечты.

— Это сущий кошмар! — воскликнула Шеридан Бромлей, когдасбитый с толку мальчик-слуга уже во второй раз пришел сообщить, что на пирсе еедожидается «джентльмен».

«Ну, конечно же, это лорд Берлтон», — подумала девушка внесебя от волнения и выпалила:

— Скажи ему, чтобы подождал. Нет, что я умерла. Нет, лучшескажи, что мы никак не можем прийти в себя от морской качки. — Она захлопнулаперед его носом дверь и, прежде чем прислониться к ней спиной, задвинулащеколду, после чего уставилась на перепуганную горничную, которая, насупившись,сидела на краешке узкой койки одной на двоих, теребя пухлыми ручками носовойплаток. — Скажи, что все это ночной кошмар, Мэг, что я проснусь, и он рассеетсякак дым!

Мэг так энергично замотала головой, что ленты ее белого чепчиказатрепыхались.

— Нет, это не сон. Придется вам все объяснить барону, нотак, чтобы он поверил и не обиделся.

— В таком случае я должна буду его обмануть, — в отчаяниипроизнесла Шеридан. — Не могу же я сказать, что умудрилась потерять его невестугде-то на побережье Англии. Именно потерять. Ведь это убьет его!

— Но вы не теряли ее, она просто-напросто сбежала! Сбежала смистером Морисоном на последней остановке в одном из портов.

— Не в этом дело! Главное, что я обманула доверие ее отца ибарона. Недосмотрела. И теперь нет иного выхода, как пойти к барону и во всемпризнаться.

— Боже упаси! — воскликнула Мэг. — Он тут же посадит нас втюрьму! И потом, надо как-то уладить это дело, ведь нам некуда деваться, однанадежда на него. Мисс Чариз не оставила ни пенса, нам даже не на что купитьобратный билет.

— Найду себе какую-нибудь работу, — заявила Шерри, хотяголос ее дрожал, а сама она готова была провалиться сквозь землю.

— Кто вас возьмет без рекомендательного письма! —воскликнула Мэг, чуть не плача. — И ночевать нас без денег никто не пустит. Такчто придется спать в сточной канаве или каком-нибудь еще более ужасном месте.

— Что может быть ужаснее сточной канавы? — спросила Шеридан.Но только было Мэг открыла рот, чтобы ответить, как Шеридан жестом рукиостановила ее и, немного приободрившись, не без юмора сказала:

— Нет, нет! Умоляю! Только не это. Не говори, что наспревратят в белых рабынь.

Мэг побелела как мел, так и оставшись с разинутым ртом, апотом еле слышно произнесла:

— Белых… рабынь?

— Мэг! Ради Бога, я просто неудачно пошутила.

— Не надо говорить ему правду, не то нас бросят в каталажку.— Мэг казалась очень испуганной.

— Но почему, — взорвалась Шерри, впервые в жизни близкая кистерике, — ты без конца твердишь о тюрьме?

— Потому что у них здесь такие законы, мисс, и вы… то естьмы… мы их нарушили. А случайно или нарочно, им это безразлично. Они дажеслушать нас не станут, засадят за решетку, и дело с концом. Здесь уважаюттолько аристократов, а остальных и за людей не считают. Мало ли что можетвзбрести барону в голову! Что мы убили ее и ограбили или же продали. И поверятему, а не нам, потому что мы здесь никто, и закон, само собой, будет на егостороне.

Шеридан хотела сказать что-нибудь утешительное или смешное,но была просто не в состоянии после всех физических и моральных мучений,которые ей пришлось пережить, не говоря уже о морской качке и исчезновенииЧариз за два дня до их прибытия на место. И зачем только она взялась за этогиблое дело? Просто переоценила свои способности, решив, что справится снедалекой, испорченной семнадцатилетней девчонкой и что любые трудностиморского путешествия ей нипочем. В общем, понадеялась на свой острый ум ипрактичность, а также опыт, приобретенный в школе мисс Тэлбот, где она обучалахорошим манерам юных леди, среди которых была и Чариз.

Введенный в заблуждение самоуверенностью Шеридан, отецЧариз, человек строгий, вынужденный из-за болезни сердца отказаться от поездкив Англию с дочерью, предпочел Шеридан в качестве ее компаньонки другим болееопытным претенденткам на эту роль, хотя она была всего на три года старшеЧариз.

Не обошлось тут, разумеется, и без самой Чариз, которая тообхаживала отца, то дулась на него, требуя, чтобы ее сопровождала именно миссБромлей, и отцу ничего не оставалось, как согласиться. Аргументировала Чаризсвой каприз тем, что именно мисс Бромлей помогала ей писать письма барону, чтоона не похожа на тех кандидаток с кислыми физиономиями, с которыми отецбеседовал.