— Все, что мне нужно, дорогая, — усмехаясь говорил отец, —это длинная полоса везения за правильно выбранным игорным столом. Было время,когда я выигрывал по-крупному, и оно снова придет. Нутром чую.

И Шеридан верила, потому что отец ни разу ей не солгал. Такони переезжали с места на место, беседуя то о самых тривиальных вещах, обсуждаятетушек с их привычками, то о сотворении мира и других серьезных проблемах. Ихбродячий образ жизни многим казался странным.

Шерри он поначалу не нравился, даже пугал ее, но скоро онапривыкла и полюбила его.

Раньше она и представить себе не могла, что за их фермой илугом есть какой-то другой мир. Теперь же за каждым поворотом открывалосьчто-то новое. А какие интересные люди встречались по пути! Одни направлялись втакие экзотические места, как Миссисипи или Огайо, и даже в Мексику! Другиевозвращались оттуда.

От них Шеридан узнала об удивительных странах судивительными обычаями и столь же удивительным образом жизни. А поскольку иШеридан, и ее папа были добры и приветливы, многие путешественники, не желая сними расставаться, двигались с той же скоростью, что и фургон Бромлеев. ИШеридан затаив дыхание слушала рассказы негритянской четы Изикьела и Мэри обАфрике. Там, кстати, их звали совсем по-другому. Имена изменить нетрудно, чегоне скажешь о крутых завитках черных волос и черной коже, блестящей и гладкой.Они научили девочку своим песням, непохожим на те, что пела она, несколькомонотонным, но в то же время поднимающим настроение.

Через год после того, как они расстались с неграми, однимпасмурным зимним днем им встретился старый индеец с глубокими морщинами надубленом лице. Под ним был конь в яблоках, резвый и молодой, полнаяпротивоположность всаднику.

После долгих уговоров он привязал коня к заднему бортуфургона, забрался внутрь и, когда Шеридан спросила, как его зовут, сказал, чтоСпящая Собака. В ту ночь, сидя у костра, он по просьбе девочки спел индейскуюпесню, казалось, состоящую из одних гортанных звуков, и при этом, как быаккомпанируя себе, хлопал ладонями по коленям. Шеридан с трудом сдержалаулыбку, чтобы не обидеть его, однако индеец это заметил, сразу умолк, и глазаего сузились.

— А сейчас, — сказал он повелительным тоном, — ты спой.Шеридан теперь было так же привычно петь песни с путешественниками у костра,как и беседовать с ними. И она, не раздумывая, запела ирландскую песню, которойее выучил папа, — о страданиях юноши, потерявшего возлюбленную. И вдруг, всамом трагическом месте. Спящая Собака издал какой-то странный, похожий насмешок звук. От быстрого взгляда Шеридан не ускользнуло появившееся на лицеиндейца изумление. Она поняла, что на этот раз он с трудом сдерживает смех, иоборвала пение.

— Слезы, — изрек индеец тоном превосходства, ткнув в неепальцем, — удел женщин.

— О, — с досадой возразила Шеридан, — ирландцы, наверное,так не считают, потому что в их песнях мужчины плачут. Этой песне меня научилпапа, а он ирландец. — И она взглянула на отца, ища поддержки. — Ведь мужчины унас на родине плачут, правда, пап?

В глазах отца заплясали смешинки, он выплеснул остаткикофейной гущи в костер и ответил:

— Ну видишь ли, дорогая, если согласиться с тобой, мистерСпящая Собака будет всю жизнь думать, что Ирландия — страна печали, что всемужчины там плаксы и рукава у них насквозь промокли от слез. Ничего хорошего,верно? Если же не согласиться, ты сочтешь своего папу лгуном, а песню, которойя тебя выучил, лживой. Тоже не годится.

И, заговорщически подмигнув ей, он сказал.

— А что, если ты перепутала слова и в песне поется обитальянцах, а не об ирландцах?

Дело в том, что, путешествуя уже целых три года, они игралив игру» А что, если…», которую сами придумали, и сейчас она была как нельзякстати. Иногда вопросы бывали довольно серьезные:» А что, если конь захромает»или же: «А что, если явится фея и предложит загадать желание», но независимо отвопроса выигрывал тот, кто быстрее всех давал исчерпывающий ответ.

Шеридан это почти всегда удавалось. И отец не без гордостизаявлял, что ему за ней не угнаться.

На какой-то момент девочка, сдвинув брови, задумалась, азатем с веселым смешком объявила о своем решении.

— Самое лучшее — притвориться, будто у тебя срочное дело, итаким образом уйти от ответа. Что бы ты ни сказал, попадешь в неловкоеположение.

— Ты права, — рассмеялся отец и вежливо пожелал СпящейСобаке доброй ночи. Веселая словесная перепалка не вызвала и тени улыбки устоического индейца, зато сквозь пламя костра он бросил на Шеридан долгий,внимательный взгляд, поднялся и, не проронив ни слова, отправился ночевать влес.

На следующее утро Спящая Собака предложил Шериданпрокатиться на его коне, и она сразу заподозрила, что удостоилась такой чести лишьпотому, что индеец предпочел ехать с комфортом в фургоне, вместо того чтобытрястись на лошади, однако признаться в этом ему было неловко.

Шеридан, никогда не ездившая верхом, если не считать катанияна дряхлой кляче, тащившей их фургон, не без трепета оглядела прекрасногорезвого коня и уже хотела отказаться, когда встретила насмешливый взглядиндейца. С притворным сожалением девочка сообщила, что у них нет седла, на чтоСпящая Собака, теперь уже с презрением, заявил, что индейские девушки, как и мужчины,не пользуются седлами.

Он продолжал смотреть на нее с вызовом, видимо, догадываясь,что она трусит. Этого Шеридан не могла стерпеть. Уж лучше она рискнет жизнью,чем позволит какому-то старику презирать ее, а заодно и всех ирландских детей.

И Шеридан с решительным видом подошла к индейцу и взяла унего повод. Он и не собирался подсадить ее. Тогда она, подведя животное кфургону, залезла внутрь и, подтянувшись, села на коня.

Боже, и зачем только она это сделала! Земля показалась ейслишком далекой и очень-очень жесткой. Она пять раз падала, чувствуя, чтоиндеец и его норовистый конь смеются над ней. А на шестой так разозлилась и отсвоих неудач, и потому, что ныло все тело, что уцепилась за повод, подскочила,изо всех сил дернула коня за уши, обозвав его дьяволом по-немецки, посколькуслышала это слово от немецкой четы, ехавшей в Пенсильванию, и уселась наконецверхом. Ей не понадобилось много времени, чтобы понять, что индейским коням подуше больше грубость, чем робость: животное перестало брыкаться и вставать надыбы и пошло мягкой, спокойной рысью.

В тот вечер у костра, наблюдая, как готовит ужин отец,Шеридан, мучаясь от боли в спине, изменила позу, невольно встретившись взглядомсо Спящей Собакой, впервые с того момента, как днем ранее привязала коня кфургону.

Вместо того чтобы прямо сказать, что ей недостает ловкостииндейских девушек. Спящая Собака пристально смотрел на нее в светеколеблющегося пламени костра и вдруг ни с того, ни с сего спросил: