— Наверно, вы хотите предложить ему контракт на сценарий дляфильма, — предположила она.

Я пожал плечами, как бы предлагая прекратить догадки, исказал:

— Это вы так думаете.

Она посмотрела на меня и сказала:

— Не заглянете ли ко мне на минуту?

Я посмотрел на дверь в квартиру Хейла, выражая всем видомсомнение.

— Полагаю, его нет дома, — сказал я. — Вы не в курсе, когдаон вернется?

— Мне кажется, он уехал и уже не вернется.

— Не заплатив за квартиру?

— Как мне известно, он платит вперед по двадцатое число.Здесь нельзя задерживать квартирную плату. В любом случае вы или платитеденьги, или съезжаете.

— Очень жесткие правила, да? — спросил я.

— Очень.

Я вошел следом за ней в квартиру. Она была обставлена болеепретенциозно, чем та, что находилась по соседству. Нишу с приставной кроватьюзакрывали двери. В комнате также стоял довольно ветхий письменный стол спишущей машинкой. По столу были рассыпаны листки рукописи.

— Вы писательница? — спросил я.

Она указала на стул с прямой спинкой.

— Пожалуйста, садитесь, — пригласила она. — Я действительнописательница, если вы издатель… в общем, мне хотелось бы поговорить с вами.

— Откровенно говоря, — ответил я, — я не издатель.

И даже не знаю, смогу ли вам помочь. Что вы пишете?

— Я пишу роман, — сказала она, — и, думаю, эта вещь мнеудастся.

— Много уже написали?

— Чуть больше половины.

— Интересные характеры? — спросил я.

— Во всяком случае, твердые.

— Конфликт героев?

— Уж этого достаточно. Очень острый сюжет. Перед героямивстают проблемы, требующие решений, и читатель будет заинтригован, пытаясьугадать, какими окажутся эти решения.

— Все это очень занимательно, — сказал я. — Вы хорошо знаетеКолберна Хейла?

— Довольно хорошо, если учесть, что он пробыл здесь всегопять или шесть недель.

— Почему вы решили, что я издатель?

— Я знала, что он ждал встречи с издателем и все последнеевремя был сосредоточен на романе. Он печатал одним пальцем, но довольно бегло.

— Вы не в курсе, о чем его роман?

— Нет, мы решили, что не будем рассказывать друг другусюжеты наших произведений. Кроме того, у меня принцип — я никогда никому нерассказываю подробности сюжета. Это плохая примета.

Я понимающе кивнул.

— Вы с Хейлом были друзьями? — спросил я.

— Скорее просто соседями, — ответила женщина. — У него былаподруга.

— В самом деле? — спросил я.

— Ее зовут Нэннси Бивер, — сказала она. — Я собираюсьнавестить ее сегодня и попробую узнать, не известно ли ей что-нибудь. Видители, у нас здесь нет телефонов.

— Она живет неподалеку? — продолжал я выспрашивать.

— В доме 830, — объяснила она. — Это чуть дальше вверх поулице. У нее квартира 62-Б. Я надеюсь…

Я очень надеюсь, что она в курсе.

— А почему же ей не быть в курсе?

— Вы же знаете, каковы они — мужчины, — неожиданно сказалаона.

— Каковы? — спросил я.

Она вдруг вспыхнула и сказала с горечью:

— Им нравится пофлиртовать, а когда дело коснетсяобязательств, они тут же бросаются в кусты. Сначала подавляют вас своимнатиском, а потом исчезают, и их не найти.

— Вы думаете, Колберн Хейл был таким же?

— Я думаю, все мужчины одинаковы.

— Включая издателей?

Ее жесткость в некоторой степени смягчилась, и она огляделаменя с головы до ног.

— Если вы издатель, — сказала она, — вы другой.

А мне почему-то кажется, что вы издатель, несмотря на то,что это отрицаете.

— Хотел бы я быть издателем, — вздохнул я.

— Спонсором?

Я покачал головой.

— Нет, не им.

— Но вы так и не представились.

— Вы тоже.

— Меня зовут Мардж Фалтон, — сказала она.

— Я — Дональд Лэм, — сказал я. — Я еще зайду попозже, чтобыузнать, не вернулся ли Колберн Хейл.

Если он вдруг возвратится и вы, допустим, увидитесь с ним,передайте, что Дональду Лэму необходимо с ним встретиться.

— А что мне сказать ему о причине вашего визита?

Несколько секунд я колебался, не зная, говорить ли ей. Затемпроизнес:

— Мне кажется, будет лучше, если я сам все ему скажу. Нехочу показаться невежливым, но, думаю, так будет лучше.

Я встал и направился к двери.

— Большое спасибо, мисс Фалтон. Вы очень мне помогли.

— Я увижу вас снова?

— Возможно, — ответил я.

— Мне кажется, у меня получается милый роман, — сказала она.

— Могу держать пари, что так оно и есть, — сказал я на прощанье.

Она стояла в дверях, наблюдая, как я спускаюсь по лестнице.

На всякий случай я всегда вожу с собой пишущую машинку. Этуне очень новую машинку в футляре я прихватил с собой перед тем, как поднятьсяпо лестнице дома 830 на Биллинджер-стрит. Квартира 62-Б находилась на третьемэтаже. Я тихонько постучал в дверь, но мне не открыли. Я взялся за шарообразнуюручку и попытался повернуть ее. Дверь была заперта.

Я отошел от двери и постучал в квартиру 61-Б.

Женщина, что открыла дверь, была крашеной блондинкой смешками под глазами, но стройная фигура с тонкой талией делала ее довольнопривлекательной. Она была в брюках и кофточке, и, по всей видимости, мой визитпришелся явно некстати: выражение ее лица говорило о том, что она ждала кого-тодругого.

— Простите, мэм, но мне срочно нужны деньги, — начал я. — Уменя есть пишущая машинка…

В глазах женщины появился живой интерес.

— Сколько вы хотите за нее? — спросила она.

— Меня зовут Дональд Лэм, — представился я. — Я писатель.Мне нужны деньги. Опробуйте машинку и сами назначьте цену. Я в отчаянномположении.