Мельком посмотрев на возможности усиления Руки Пересмешника, Сареф ничего интересного там не нашёл. Система ожидаемо предложила или понизить коэффициент отнимаемых Параметров на 0,3, либо повысить на это же значение коэффициент добавляемых Параметров. Ожидаемо. Насколько скучным был этот талант — настолько же скучным были и варианты его усиления. В итоге выбор стоял между иммунитетом к очарованию и фиксированным уроном от зеркала боли. Эх, посоветоваться бы с другом! Да только как ему объяснишь, почему Сарефу кровь из носу нужен иммунитет к очарованию?..

Оторвавшись от Системного окна, Сареф с грустью посмотрел на Бреннера, который, отвернувшись к стене, уже видел, наверное, десятый сон. Он так и не рассказал ему про Хима. И это его угнетало, потому что хоть и основательно побитый жизнью, но при этом достаточно простодушный гном был честен с ним до конца. А вот он…

— Вы можете рассказать ему обо мне, хозяин, — откликнулся демонёнок на эти мысли, — но есть большой шанс, что он вас просто не поймёт. Про нас за пределами кланов Айон и Зинтерра не знает почти никто. Так что и совета он вам никакого не даст, скорее всего. А вот тот факт, что у вас в голове сидит какое-то существо, может изрядно его напугать. Так что… вы не спешите, хозяин. Подумайте. Высший пункт развития за один час точно не пропадёт. Но если вам нужен мой совет — я бы взял иммунитет к Очарованию. Даже если вы не планируете иметь дела с демонами — у вас заключена сделка с Мёртвым Королём воров, а это значит, что хотя бы один раз вам придётся посетить территорию клана Зинтерра. А без иммунитета к Очарованию… к моему огромному сожалению, по независящим от меня причинам любой чистокровный демон сможет удерживать вас около себя столько, сколько ему надо.

Сареф согласился и с этим. Совет обдумать предложенные усиления был весьма хорош. Поначалу, когда он только убежал из клана, ему так хотелось делать всё быстро, моментально, потому что казалось, что погоня наступает на пятки, и его вот-вот схватят, и времени думать нет. Но теперь, когда он успокоился и освоился, то пришло понимание, что касательно своего развития решения нужно принимать взвешенно и обдуманно.

А, значит, сейчас взвешенным и обдуманным решением будет поспать хотя бы несколько часов. Завтра им предстоит очень рано вставать — в этом Сареф полностью полагался на своего охранника.

***

Сарефу показалось, что едва он сомкнул веки, как его уже толкали в бок.

— Подъём, парень, — командовал Бреннер, — если мы собираемся сегодня покинуть Джибен, надо выдвигаться.

Сареф нехотя принялся подниматься. В этот момент он почувствовал, что Хим в его голове начал проводить какие-то манипуляции, отчего из головы стали проходить усталость и разбитость. Благодарно подумав о своём хранителе, он принялся натягивать обувь.

Спустя полчаса, когда они наскоро позавтракали, Сареф и Бреннер подходили к Вертелам. Здание, само собой, выглядело закрытым. Мало того, у входа стоял охранник, гном, который выглядел ещё более лихо, чем Бреннер, когда Сареф впервые с ним встретился.

— Заведение не работает, — хмуро заявил он, когда Сареф и Бреннер подошли, — приходите через шесть часов.

— Мы пришли наниматься в караван, — ответил Сареф.

— А чё так тихо?! — прорычал гном, — почему бы сразу не заорать на весь Джибен, что тут происходит. Ты, мальчишка, уже можешь разворачиваться и проваливать отсюда! Болтуны тут не нужны.

— Угомонись, Рюк, — вступился за Сарефа Бреннер, — кто из нас в молодости не любил языком почесать? Пацан в первый раз на дело идёт, нервничает. С кем не бывает.

— Вот схватят тебя клановые за жопу, будешь куковать в их темнице десять лет, да каждый годтебя будут неделю на столбе позора держать, чтобы показывать, как они с нами борются — вот там тебе и расскажут, что и с кем бывает и не бывает, — огрызнулся охранник, впрочем, с куда меньшей злобой. Помолчав ещё секунд двадцать, он нехотя продолжил, — и то, что на турнире он не сплоховал, мало о чём говорит. В нашем деле зрелищные поединки никому не нужны. Ну… ладно, Бреннер, если ты за него ручаешься?..

— Ручаюсь, — кивнул гном, незаметно толкнув Сарефа в бок, чтобы он молчал.

— Ладно. Валите. Но если вы не понравитесь нашему Символу — сами виноваты, — с этими словами он толкнул дверь позади себя и, сделав шаг в сторону, большим пальцем указал себе за спину. Едва они вошли, и дверь за ними закрылась, как Бреннер, на целую голову уступавший Сарефу в росте, сдавил его плечо и притянул к себе.

— Мой косяк, парень, надо было раньше договориться, что болтать буду я. А ты лучше помалкивай. Если же к тебе будут обращаться, старайся отвечать только “Да” или “Нет”.

А обстановка внутри, тем временем, значительно отличалась от того, что было всего несколько часов назад. Большинство столов было сдвинуто к стенам, за оставшимися сидели порядка двадцати Жителей, среди которых были и люди, и орки, и гномы, и даже один тёмный эльф. Что удивительно, женщина в белом платье оставалась за роялем даже сейчас и наигрывала ту же приятную мелодию.

— А это ещё кто такие? — прорычал новый голос от единственного, оставшегося в центре стола, — куда смотрит Рюк?!

— Всё в порядке, всё в порядке, — из-за стола встал ещё один человек, в котором Сареф признал Даникена, — это те двое, о которых я говорил. Они могут пойти с нами.

— Даникен, ты слишком много на себя берёшь! — прорычал человек, поворачиваясь к нему, — только я решаю, кто может пойти с нами!

— Вот посмотри на них и прими решение, могут ли они пойти с нами, — хладнокровно ответил тот.

Человек снова повернулся к Сарефу и Бреннеру и подошёл к ним. На Бреннере он едва задержал взгляд и коротко фыркнул. Видно, к гному у него претензий не было. А вот на Сарефе он задержал взгляд куда внимательнее. Тот же, пользуясь возможностью, посмотрел в ответ.

Можно было догадаться, что это и есть тот самый Теневой Символ, про возможности которых он столько слышал. А вот выглядел он… весьма странно.

У него были длинные, убранные в конский хвост каштановые волосы. Вытянутое лицо, крупный, с горбинкой нос. Черты лица вроде бы обычные, даже можно сказать, благородные, и в теории такой человек должен выглядеть весьма красивым. Но при этом у Сарефа непреодолимо возникало ощущение отталкивающего уродства. И, что самое главное, у Символа были глаза разного цвета. Один красный, другой, напротив, бесцветный.

— Так, и что у нас тут такое? — снисходительно сказал он, — мне в отряде только желторотых хлипких птенцов не хватает? Сколько тебе лет, пацан?

— Двадцать есть, сэр, — сдержанно ответил Сареф.

— И что, ты думал, что раз повоевал на вшивом турнирчике и раскидал пару недоделанных болванов — то уже можешь на дело идти?

— Да, — коротко ответил Сареф.

— Да? — рассмеялся Символ, — какое потрясающее самомнение. Ты хоть вообще представляешь, чем тебе предстоит заниматься?

— В общих чертах, — ответил Сареф.