Тогда Иегуда и вспомнил о Хишаме. Он знал, что солдаты-берберы из отряда пограничной стражи точно не подведут. Они были неприхотливы, отважны и закалены неустроенным бытом пограничья с его постоянными стычками с разбойниками и вражескими отрядами, которые разведывали удобные тропы для прохода своей армии. Именно такие трудности ждали посольство по дороге в далекую Хазарию; ибн Абитур не заблуждался насчет нелегкого пути. А еще Хишам ибн Мерван мог обеспечить людей своего благодетеля надежным судном, которое способно было идти как по морю, так и по мелководным рекам.

Хишам не подвел. Он нашел добротный корабль с превосходной командой, дал лучших воинов, позаботился о провианте и даже где-то отыскал опытного медикуса-латинянина. В дальнем путешествии врач никогда не лишний.

Жители Андалузии имели различное происхождение. Арабская военная элита была малочисленной, а наиболее многочисленными были берберы и евреи. К началу X века все пришлые и местные народы и племена окончательно перемешались, образовав новую андалузскую нацию. Арабский язык был языком государства, религии, культуры и коммерции, однако для повседневного общения применялась альхами или латина – романский язык.

Поэтому приезжие европейцы, которых манили рассказы о блистательной Кордове, где можно запросто обогатиться, не испытывали никаких трудностей в общении с жителями эмирата, благо латинский язык в Европе знали многие.

– Почтенный Иегуда, три дня нет ни единой птички! Я весь в большом волнении. Мои голуби никогда меня не подводили!

– Может, потому, что они не приучены летать над морем? – высказал предположение врач эмира.

– Ни в коей мере! Я дал к-б-тану[85] гураби[86] целую корзину моих лучших птичек, которых специально готовили для таких целей. Они могут преодолевать над морскими просторами огромные расстояния! И всегда находят дорогу домой. Это проверено, почтенный сайид[87].

Иегуда ибн Абитур задумчиво отхлебнул прохладительный напиток и поморщился – слишком сладкий. Как ни странно, он не любил сладостей. При дворе существовал обычай, когда эмир собственноручно награждал отличившегося сановника куском особым способом приготовленной «королевской» халвы, запихивая его прямо в рот «счастливчика», и ее нужно было съесть под одобрительный гул пирующих. Эта награда для Иегуды была сущим наказанием. Он давился халвой, едва сдерживая слезы. Чего только ни вытерпишь ради теплого местечка вблизи сиятельного повелителя правоверных…

Голуби давно использовались пограничной стражей. Этому способствовало увлечение Хишама ибн Мервана. Он души не чаял в умных птичках и разными путями старался для своей личной голубятни добывать совершенно экзотические экземпляры. Правда, голуби для связи между пограничными постами большей частью были серыми, невзрачными. Зато летели быстро и были неутомимы.

Поговорив еще немного с начальником пограничной стражи, – в основном о таможенных делах, – Иегуда ибн Абитур отправился во дворец в сумрачном настроении. Похоже, с кораблем, на котором путешествовало его посольство в Хазарию, случилась какая-то беда.

Конечно, быстроходная гураби была оснащена великолепно, в том числе и специальной огнеметной машиной, которая изливала на вражеские суда «огонь ромеев». Тайну этого огня помогли добыть Иегуде ибн Абитуру его единоверцы из Константинополя. В состав «огня ромеев» входили земляное масло с добавлением серы и селитры, канифоль, негашеная известь, фосфор и несколько совершенно секретных компонентов, разгадать тайну которых составило немалого труда. Потушить «огонь ромеев» водой было невозможно. Это приводили только к более сильному возгоранию. «Огонь ромеев» был легче воды и мог гореть на ее поверхности, поэтому создавалось впечатление, что пылает море. Это было ужасное зрелище.

«Огонь ромеев» выбрасывался на большое расстояние с помощью специальных труб, но чаще горючая смесь в глиняных сосудах выстреливалась из баллисты или иной метательной машины. Кроме того, во время абордажа, когда корабли сближались, использовались горшки с «огнем ромеев», крепившиеся на длинных шестах. Их сбрасывали точно на палубу вражеского судна, которое сразу же загоралось, как факел.

А еще гураби охраняли полторы сотни храбрых и воинственных берберов, которые могли справиться с командой любого пиратского судна. Уж больно много морских разбойников появилось в последние годы. Тем не менее Иегуда чувствовал, что Моше бен Ханох попал в какой-то нехороший переплет. Оставалось надеяться лишь на его красноречие и на знание множества языков…

Иегуде ибн Абитуру предстояла нелегкая задача – успокоить в очередной раз своего господина, Абд ар-Рахмана II. И облегчить его мучения – эмир страдал от какой-то неизвестной болезни. Иегуда опасался, что дни эмира сочтены, но не показывал виду. Да и сам он уже был далеко не молод и подыскивал себе преемника. Нельзя было еврейской общине Кордовы упускать место в свите повелителя.

Несмотря на озабоченность делами государственной важности, в голове Иегуды нет-нет, да и мелькала тревожная мысль – что случилось с посольством в Хазарию? Неужели его опять не пустил дальше василевс Византии? Впрочем, это был бы самый наилучший выход из трудного положения, в которое мог попасть Моше бен Сахл. Но ведь на пути в варварские страны существовало и множество других опасностей…

Начальник дворцовой охраны, командир одного из подразделений «джунды», завидев хаджиба – личного лекаря эмира, вытянулся перед ним в струну и преданно прокричал приветствие, тут же подхваченное остальной стражей. Но когда тот скрылся за дверью, на лице араба появилось злобное выражение. Он, как и его начальник, ариф Умар ибн Язид, терпеть не мог Иегуду ибн Абитура, считая его выскочкой, незаконно занявшим место у подножья сиятельного трона властелина Кордовы.

Две большие лодьи русов плыли по реке Итиль, стараясь держаться у крутого правого берега, изобиловавшего небольшими бухточками, где можно было легко укрыться в ожидании добычи. На передней стоял сумрачный Рерик, держась за носовую фигуру в виде огромной головы сокола с хищным клювом.

Деревянное резное изваяние было раскрашено, да так искусно, что казалось живым. Особенно потрясали глаза хищной птицы. Они наводили страх на врагов, потому что горели огнем. Этот эффект был достигнут благодаря хорошо отполированным полупрозрачным каменьям красного цвета с золотой подложкой. Стоили они баснословно дорого, но после налета на Саркел полянин сильно обогатился, получив свою часть добычи как воевода.

Деньги для него мало что значили. У него из головы не выходила Гюзель. Когда дружина «волков» вернулась, на него насела Хельга, которая страстно звала юношу на знакомую поляну, но посуровевший и неожиданно повзрослевший Рерик резко ответил отказом. Тогда гордая девушка, обиженная таким грубым обхождением своего возлюбленного, каким она его считала, решила ему отомстить – отдалась сыну хакана Ингварю.