– У меня такое впечатление, что мы уже давно знакомы. Вы сбратом абсолютно похожи. Он говорил мне про это. Он мне много о васрассказывал. Видимо, и вам рассказал обо мне. Бывший полицейский. Осужден.Изнасилование. Он объяснил вам, что это было изнасилование по определению, чтоей было семнадцать лет, а выглядела она на двадцать пять, что меня простозагнали в угол?

– Упоминал что-то в этом роде. Рэй не очень разговорчив, вызнаете.

– Он отличный парень. Я обязан ему жизнью, на самом деле.Меня чуть не убили в тюрьме, когда узнали, что я – коп. А он вышел вперед, идаже цветные отступили. Уж он-то может ударить, если захочет.

– Рэй – это все, что осталось от нашей семьи.

– Да, я знаю. Когда несколько лет проведешь с человеком вкамере размером восемь на двенадцать футов, поневоле узнаешь о нем много. О васон мог говорить часами. Я освободился, когда вы еще только собирались податьсяна юридический.

– Я закончил университет в июне этого года и работаю сейчасна фирму “Бендини, Ламбертэнд Лок”.

– Никогда о них не слышал.

– Это на Фронт-стрит, мы занимаемся налогами.

– У меня немало работы по поганым делам о разводах юристов.Слежка, фотографии вроде этих, в общем, собираю грязь для судебных процессов.

Эдди говорил быстро, экономя на длине слов и предложений.Его ковбойские ботинки покачивались на крышке стола из стороны в сторону, какбы выставленные на обозрение.

– К тому же, – продолжал он, – я веду кое-какие Дела позаказам отдельных юристов. Если я вдруг откапываю что-нибудь интересное обавтомобильной аварии или, к примеру, об оскорблении личности, я обычно рыскаюпо сторонам в поисках того, кто мне больше заплатит. Так мне и удалось купитьэто здание. Оскорбление личности – самое выгодное дело. Юристы забирают себесорок процентов компенсации. Сорок процентов! – Он с негодованием покачалголовой, как бы гоня от себя саму мысль о том, что в городе могут жить иработать такие жадные юристы.

– У вас оплата почасовая?

– Тридцать долларов в час плюс издержки. Прошлой ночью яшесть часов просидел в своем фургончике около “Холидэй Инн” в ожидании, покамуж моей клиентки выйдет из отеля со своей шлюхой – мне нужны былидополнительные фотографии. Шесть часов. Это сто восемьдесят долларов запросиживание задницы, ожидание и пролистывание дешевых журнальчиков. Стоимостьсвоего ужина я тоже поставил ей в счет.

Митч слушал своего собеседника с таким интересом, как будтоему самому не терпелось заняться тем же.

Тэмми, сунув в дверь головку, сообщила, что уходит. Из-за ееспины тянулись полосы дыма, Митч сразу же повернулся к окну. Дверьзахлопнулась.

– Она хорошая баба, – заметил Эдди. – У нее проблемы смужем. Водитель грузовика и вообразил себя Элвисом Пресли. Отрастил гриву,взбил кок, отпустил баки. Нацепил на себя темные очки в золотой оправе, такиеже, как носил Элвис. Когда он не в пути, то сидит где-нибудь рядом со своимгрузовиком и заслушивается его альбомами, а то отправляется смотреть этиотвратительные фильмы. Они перебрались сюда из Огайо, специально для того,чтобы этот помешанный был поближе к могиле своего кумира. Попробуйте угадать,как его зовут.

– Ни малейшего представления.

– Элвис. Элвис Аарон Хэмфил. Он официально сменил свое имяпосле смерти Пресли. Выступает в его амплуа в дешевых ночных клубах по всемугороду. Я видел его как-то вечером. Одет в обтягивающую белую рубашку,расстегнутую до самого пупа, что было бы еще ничего, если бы не висящий живот,похожий на перезрелую дыню. Довольно жалкое зрелище. А голос радостный иликующий, как у индейского вождя, пляшущего вокруг костра.

– Ну, и в чем проблемы?

– Женщины. Вы не поверите, сколько фанаток Пресли сюдаприезжает. Они слетаются, чтобы посмотреть на этого клоуна в роли их звезды.Бросают ему на сцену свои трусики, свои трусы и трусищи, сшитые на заказ для ихогромных задниц, а он вытирает ими пот со лба и бросает назад. Выкрикивают емуномера комнат, в которых они остановились, и, мы подозреваем, он сшиваетсягде-нибудь поблизости, мечтая сыграть по-крупному, ну прямо как Элвис. Но покая его не поймал.

Митч не знал, как ему стоит на это отреагировать. Онулыбнулся глупой улыбкой, как будто услышанное было действительно какой-тоневообразимой историей. Ломакс легко читал его мысли.

– У вас неприятности с женой?

– Нет. Ничего подобного. Мне нужна информация о четырехлюдях. Трое уже мертвы, один жив.

– Интересно. Я вас слушаю.

Митч вытащил из кармана несколько листков.

– Это в высшей степени конфиденциально.

– Конечно, конечно. Все так же конфиденциально, как и ввашей работе с клиентом.

Митч кивнул ему, хотя в голове его мелькнула мысль: зачемЭдди нужно было рассказывать ему про Тэмми и Элвиса?

– Это должно быть конфиденциально, – повторил он.

– Я сказал вам, что так и будет. Можете мне доверять.

– Тридцать долларов в час?

– Для вас двадцать. Ради Рэя.

– Это мне по душе.

– Кто эти люди?

– Те трое, которых уже нет в живых, были когда-то юристами внашей фирме. Роберт Лэмм погиб в результате несчастного случая на охоте где-тов Арканзасе, в горах. Его искали две недели и нашли с пулей в черепе, такгласил акт медицинской экспертизы. Это все. Элис Наусс погибла в 1977 годуздесь, в Мемфисе, в автокатастрофе. Предполагают, что виной тому был пьяныйводитель. Джон Микел покончил жизнь самоубийством в 1984-м. Тело обнаружено вего кабинете, рядом валялись пистолет и записка.

– Это все, что вам известно?

– Все.

– Что вы хотите выяснить?

– Я хочу знать все, что только возможно, о том, как погиблиэти люди. Обстоятельства каждой смерти. Кто проводил расследование. Вопросы,оставшиеся без ответов. Подозрения.

– А что подозреваете вы сами?

– В настоящий момент ничего. Пока мною движет тольколюбопытство.

– По-моему, это больше, чем любопытство.

– Хорошо, пусть будет больше, чем любопытство. Но покаостановимся на этом.

– Убедительно. А кто четвертый?

– Человек по имени Уэйн Тарранс. Агент ФБР в Мемфисе.