который был звукорежиссером на Dark Side Of The Moon флойдов. А еще раньше двадцатилетний Алан был «пойди-принеси» на том самом «последнем» концерте битлов на крыше дома номер три по улице Сэвил-роу в Лондоне. Это было 30 января 1969 года, и 30 января 1969 года в Лондоне стоял жуткий холод, а на крыше еще и ветер, и, чтобы спастись от помех при записи, было решено обернуть микрофоны женскими колготками. И молодому Алану сказали: «пойди-принеси». Спустя много лет великий Алан Парсонс вспоминал, что, когда он подошел к прилавку и попросил три пары женских колготок, неважно какого размера, на него посмотрели очень подозрительно, пытаясь определить, кто он: грабитель банков или трансвестит. Ну а потом изобрели колготочных консультантов — для таких, как я и Алан Парсонс. Выяснилось, что существуют еще и чулки, легинсы и еще что-то. Бывают обычные, корректирующие, антиварикозные и компрессионные. Есть прозрачные, однотонные и разноцветные, с лайкрой, со стрелками и с бантиками. Есть повседневные и эротичные. Дорогие и убогие. Для бабушек и девочек. Для монашек и проституток. Разных размеров — s, m, l, xl и так далее. А есть еще какие-то дэны. Думаю, если б Еве предложили такой выбор яблок — она бы растерялась. Я так просто охренел.

Современные змеи-искусители это предусмотрели. Оказывается, можно купить сертификат на колготки. Мама шестилетнего Алекса сама придет и выберет себе счастье «по ноге». Пока я доставал деньги, зазвонил лежащий на прилавке мобильник Нины. На экране высветилась надпись «Любимый», и девушка моментально стала еще счастливее. Пока она говорила с любимым, я в очередной раз позвонил Даше — думал, может, окружающие меня колготки помогут, и она возьмет трубку. У колготок не получилось. А счастливая Нина вдруг перестала быть счастливой. Я видел ее лицо между ногой в сиреневых легинсах и ногой в кружевных чулках на резинке. Из трубки доносился мужской голос: пойми, так будет лучше для нас обоих, дело не в тебе, а во мне, — и Нина вдруг состарилась лет на десять, затем заплакала, стала некрасивой и несчастной. А я понял, что колготки — это еще не гарантия счастья.

Боюсь, я сам открыл эту дверь

Но я все равно попытался. Я про шестилетнего Алекса. В конце концов, он не виноват, что ты устал, куришь на кухне и твои пути неисповедимы. К тому же у него мама плачет. В общем, я написал ему письмо от твоего имени.

Алекс, извини, что так долго не отвечал. Дела всякие.

Когда я создавал мир — колготок еще не было. Я их вообще не планировал. Зато я придумал людей. Мам, пап и детей. Дети нужны маме, чтобы быть счастливой. Когда ты увидишь, что твоя мама плачет, — просто подойти и обними её.

ЗЫ. Колготки — это не проблема. Их у меня завались. Понадобятся еще — напиши.

Долго мучился с подписью. Бог — слишком сухо. Любящий тебя Бог — слащаво.

Наконец, подписал: твой Бог. И росчерк внизу сотворил — крутой такой, размашистый. Я видел на каком-то видео, как Фредди Меркьюри так расписывался фломастером на сиськах фанаток. А уж Фредди-то — точно бог.

Потом я вложил в конверт сертификат на покупку колготок, дошел до своей работы и отправил письмо Алексу. Надел наушники, включил King Crimson и сел читать письма людей к тебе. Искаженный синтезатором голос Лейка, наполненный ужасом и отчаянием, пронзил мой мозг: в ад дверь для нас откроет двадцать первого века шизоид. Боюсь, что Лейк был прав. А еще боюсь, что я сам открыл эту дверь. Но тогда я об этом не думал.

Трудно быть богом

Все-таки Стругацкие — гении. Оба два. Надеюсь, ты их читал. «Трудно быть богом» — этот роман вообще должен быть твоей настольной книгой. Ну, если ты есть, конечно. И если умеешь читать. Хотя сейчас это необязательно — есть аудиокниги. Интересно, почему аудиомолитв до сих пор не изобрели? Как удобно: перед сном нажал на кнопочку, специально обученный актер с чувством помолился за тебя, покаялся. А ты выключил и с чистой душой лег спать. Подумай, а? Надо же идти в ногу со временем. Кстати, о времени: 20:17. Осталось три часа и сорок три минуты.

Скажу честно: я даже не собирался. Ну, быть Богом. Я просто решил работать тобой. Неважно: есть ты на самом деле или нет. Но людям нужно, чтобы ты был. Спроси у шестилетнего Алекса. Вот я и стал временно исполнять обязанности Бога. Раз ты их не выполняешь.

А Богом быть действительно трудно. Даже если ты просто временно исполняешь его обязанности.

Во-первых, надо ото всех прятаться. Никто не должен знать, что ты Бог. Это важно: а то ненароком распнут, или начальник почты запалит тебя и тогда уже точно распнет. Или еще хуже — уволит.

Во-вторых, надо делать чудеса, не делая чудес, так как делать чудеса ты не умеешь. Это утомительно.

В-третьих, надо продолжать работать человеком, потому что за эту работу платят, а за работу Богом — нет. Это несправедливо.

В-четвертых, хоть ты вроде бы и Бог, но Даша по-прежнему не берет трубку. Так что пользы тебе от тебя никакой. Это обидно.

В-пятых, работая Богом, ты так устаешь, что вынужден пить. Нет, не так. Работая Богом, ты так заебываешься, что вынужден пить каждый день.

В-шестых, работая Богом, ты вынужден постоянно нарушать Божьи заповеди. Хотя, может быть, это так тобой и задумывалось. В конце концов, заповеди — они же для людей, а ты — Бог.

Но главное: люди в тебя не верят. Вернее, не так. Они — и те, кто верит, и те, кто не верит, — все от тебя чего-то хотят. С другой стороны — ты сам виноват. Кто им рассказал, что ты всемогущий?

Вот мне шестилетний Алекс — тот, у которого мама плачет, — снова написал.

Трудно быть Богом.

Богом быть очень просто

Богом быть очень просто. Бога придумали люди. По образу и подобию. Так, как им захотелось. Так, как им это снится. Богу не нужно имя. Богу нужна лишь вера. Богу нужны лишь люди. Те, кто поверит в Бога. Так что правильно сказал кто-то умный: если бы Бога не было, его следовало придумать.

Отвечал я, разумеется, не на все письма к тебе. Для этого надо быть Богом, а я