– Мам, тут тебя спрашивают…

– Я слушаю, – отозвалась Даша, взяв трубку, иуслышала знакомый голос.

– Дарья Андреевна, это Глеб Боровицкий. Вы принялирешение, о котором мы с вами говорили?

– Какое решение? – не поняла она.

– Решение о возврате собственности нашей семьи.

– Подождите, Глеб Петрович, – Даша попыталасьсобраться с мыслями. – Никакого решения я пока не приняла.

– И сколько еще вам нужно времени? – Голос втрубке звучал напористо и жестко, сбивая Дашу с мысли.

– Я не знаю… неделю… или две.

– Через неделю я вам позвоню.

В трубке раздались гудки.

– Кто звонил? – спросил Максим. – Все впорядке?

– Звонил сын Боровицкого, – вздохнула Даша ипересказала короткий разговор. Когда она закончила, Максим расхохотался.

– Потрясающие люди! – прокомментировал он,отсмеявшись. – А ты у меня, Дашка, овца бессловесная!

– Мама не овца! – вступилась Олеся.

– Хорошо, не овца, – не стал споритьМаксим. – Тогда божья коровка. Даша, почему совершенно чужой человекдиктует тебе какие-то условия? Не он, а ты должна диктовать, когда емупозвонить. А ты блеешь, бледнеешь и ведешь себя так, будто украла у негоквартиру.

– Максим, но ведь отчасти… – начала Даша.

– Даже слушать не хочу! – остановил ее Максим. –Мы с тобой все уже обсудили. Пойдем последний рассказ читать. Он, кажется,самый большой.

* * *

«Когда муж признался Яне, что любит другую женщину, она неповерила. Это звучало абсурдно. Бессмысленно звучало и нелепо. Какую другуюженщину? Они были счастливы в браке почти двадцать лет! Она старалась бытьидеальной женой для него. Не повышала голос, была чуткой к его настроению,оставалась рядом во всех горестях… И он всю жизнь жил так же! Для нее – дляЯны, Янушки, Яночки, любимой и единственной, необыкновенной, удивительной. Онилюбили друг друга. Правда, любили. Все двадцать лет.

И вот теперь он любит другую женщину. Теперь она будетединственной и любимой, а Яна будет… непонятно, кем будет Яна. Бывшей любовью.Смешно. Как будто любовь бывает бывшей….

Поначалу она не приняла это все всерьез. Решила, что у мужакризис сорокалетнего возраста. А когда узнала, что его избраннице двадцать два,то и вовсе рассмеялась. Конечно, странно и неприятно, что ее собственныйлюбимый муж не оказался исключением из правила, но пережить можно. Главное,чтобы он сам в себе разобрался и понял, что физическое влечение к молоденькойдевочке – одно, а семья, которую они строили двадцать лет, – совсемдругое. Ценности эти несравнимы.

Но для ее мужа оказались сравнимы. И еще оказалось, чтовозраст девочки ни при чем, просто он ее любит. А когда Яна начала объяснятьему про физическое влечение, он посмотрел на нее… с жалостью. С жалостью!Головой так качнул, будто ему воротник горло натер, и сказал, страдальческиулыбаясь:

– Яночка, ты прости меня. Ничего я не могу с этимсделать. И влечение тут ни при чем.

Когда Яна увидела его пассию, то поняла, что он был прав.Маленькая, тощенькая, взъерошенная – не девушка, а недокормленный попугай. Янахорошо разбиралась в людях и быстро поставила диагноз: вспыльчивая, истеричная,не очень умная, добренькая.

– Антон, что ты в ней нашел? – спросила она умужа, искренне пытаясь разобраться .

– Яночка, я ее люблю, – ответил муж, глядя на нее больнымиглазами. – Прости меня.

– Тоша, но ведь она просто маленькая глупенькаядевочка. Ни ума, ни души, – спокойно сказала Яна. – Ты сам-то этопонимаешь?

– Это не имеет никакого значения, – грустноулыбнулся он. – Совершенно никакого.

Вещи они собирали вместе. Когда Яна поняла, что его решениеокончательно, тактика поведения выработалась сама собой. Она сочувствовала ему,говорила, что все понимает. Как-то раз даже бросила, что и сама уже подусталаот их семейной жизни. В общем, их расставание было не просто цивилизованным –оно было идеальным. Так же, как и их семейная жизнь.

Но мир вокруг Яны покачнулся. Временами ей казалось, чтопредметы вот-вот начнут падать со своих мест, потому что все наклонилось истало неправильным. Несправедливым. Настолько несправедливым, что жить в этоммире стало невозможно. Нужно было его исправлять.

– Антон, где вы собираетесь жить? –поинтересовалась Яна.

– У нее есть квартира, – отозвался он. – На«Семеновской». Она маленькая, но нам пока хватит.

И ушел, оставив Яну одну в пятикомнатной квартире. Онасмотрела из окна, как муж укладывает чемодан в багажник машины, и удивленнокачала головой. «Неужели можно так легко предать человека, с которым ты прожилпочти всю жизнь? И еще сослаться на любовь, как будто она все оправдывает иизвиняет. Нет, Антон. Нельзя. Предательство – страшная штука, а предательстволюбимого человека – страшный грех. И за грехи нужно платить».

Скоро все друзья и знакомые узнали – Яна выставила мужа издома за интрижку с какой-то девицей. Посыпались вопросы, но Яна была опытнымбойцом.

– Милочка, хочешь правду? – спросила онаприятельницу, сидя у той на кухне. – Я давно повод искала и вот нашланаконец. Ты пойми, мне сорок лет. Хочется отдохнуть от рутины и для себяпожить. А как поживешь, когда Антон под боком… Только наш разговор строго междунами, хорошо? Мне его, бедолагу, так жалко!

Приятельница понимающе кивала, обещала никому ни полслова, испустя неделю весь их круг общения был в курсе решения Яны. С Антоном темуникто не обсуждал, потому что он словно вычеркнул себя из прежней жизни – состарыми друзьями не общался, проводя все свободное время с ненагляднойСветочкой. А попытки знакомых обсуждать вопросы его развода по телефону быстрои решительно пресекал.

А Яна начала готовиться. Положила себе три месяца и знала,что они пролетят быстро. План появился сам, что означало: она все решилаправильно. Правда, пришлось нанять детектива, но это было неизбежно.

Антон со Светой начали скандалить и ссориться сразу же, кактолько поселилисьвместе. Яна похвалила себя за то, что правильно оцениладевочку, – та и в самом деле оказалась истеричкой. В маленькой квартире на«Семеновской» частенько билась посуда и с грохотом падали табуретки. Самоеудивительное, что на Яниного бывшего мужа это не оказывало никакоговоздействия. Он по-прежнему выходил со счастливой улыбкой из дома, а милуюСвету носил на руках по лестнице.

Яна, никогда в жизни не закатившая мужу ни одного скандала,выслушивала донесения детектива с непроницаемым лицом. А через месяц снялаквартиру в том же подъезде, где жил теперь ее бывший муж, это оказалось сделатьлегче, чем она предполагала, – юноша-студент, хозяин квартиры, собиралсяуехать на все лето. Квартирантка, да еще так щедро заплатившая, была для негокак дар небес.