Теперь по вечерам Яна слушала мужские и женские крики.Иногда скандалы продолжались до утра, прерываясь лишь на короткое время. Еепрезрение к мужу только увеличивалось – как можно было полюбить ЭТО после того,как они счастливо жили вместе? Как можно находить удовольствие в такихомерзительных сценах?

Спустя два месяца Яна знала все маршруты глупой девочкиСветы. Она знала, что соседи жалуются на буйную парочку и даже как-то развызывали участкового. Теперь можно было начинать действовать.

С мальчиком из Светиного института Яна договорилась оченьбыстро. И в одно прекрасное утро Антон, выйдя на площадку, обнаружил роскошныйбукет с маленькой запиской: «Светлане – на память». Сидя в квартирке на седьмомэтаже, Яна с удивлением слушала, какие скандалы может закатывать ееуравновешенный бывший муж. Оказывается, он даже способен ругаться матом!Девочка Света не оставалась в долгу.

Дальше все было достаточно предсказуемо – раз в неделю поддверью Светиной квартиры появлялись букеты, и Антон приходил в ярость. Он такревновал свою безмозглую страшилку, что Яне становилось смешно. Неужели он невидит, что, кроме него, такое чудо никому не нужно? Правильно говорят – когдабоги хотят нас наказать, они лишают разума. Соседи вызывали участкового ужедважды, но Антон и Света продолжали с удовольствием ревновать друг друга.

– Кать, он мне житья не дает! – жаловаласьСветочка на всю лестничную клетку, звоня подруге по сотовому. – Вчерапопытался руку поднять. Я ему говорю: тронешь – убью. Или просто уйду от тебя. Аон рыдает и ноги мне целует. А я что? И я тоже рыдаю. Я ж его люблю!

Яна спокойно ждала. Времени у нее было много – сколькоугодно. Если понадобилось бы, она могла бы ждать всю жизнь. Ненависти в ней небыло – было только холодное осознание того, что предательство должно бытьнаказано. И не просто наказано – нет, кара должна соответствовать преступлению.Это правильно, потому что справедливо. А выше справедливости, в представленииЯны, не было ничего.

К концу третьего месяца она готова была действовать. Ей лишьнужен был подходящий момент, и он настал в середине августа, когда Антонподхватил простуду. Она прекрасно знала, что, простудившись, он начнет питьпарацетамол, от которого станет вялым и плохо соображающим. Яна встретилась смужем под предлогом продажи их квартиры и между делом спросила:

– Как твои личные дела? Все хорошо?

– Да, спасибо, – ответил он. – Прости, ячто-то не очень… как-то паршиво чувствую себя… До встречи.

И он пошел домой, к своей любимой Светочке – глупой,истеричной и все-таки любимой. Яна подумала немного и позвонила по знакомомуномеру. Договорилась с мальчиком о точном времени, сверила с ним часы,вернулась домой, переоделась и поехала в квартиру на «Семеновской».

Вечером в двадцать третьей квартире раздался звонок в дверь.Света накинула халатик и быстро выскочила наружу. О, какой букет! Интересно,кто же все-таки их приносит? Внизу хлопнула подъездная дверь, и Светочкамашинально перегнулась через перила – посмотреть, кто там.

Яна ждала этажом выше. Она сбежала сверху к Светочке и резкотолкнула ее через парапет. Маленькая Света перевалилась через него неожиданнолегко и полетела вниз, истошно крича. Крик звенел несколько секунд, а потомраздался удар. Яна пригляделась и поняла, что все в порядке. Она бесшумновзлетела на свой этаж, и тут внизу раздался испуганный голос мужа:

– Света, что случилось? Света, ты где? Света…Све-ета-а-а-а!

Дикий крик прорезал тишину подъезда. Настороженные соседи,вышедшие на шум, обнаружили страшную картину – на первом этаже лежало разбитоетело молодой девчонки, над ним кричал немолодой уже мужчина, тряся за плечи этоизломанное, залитое красным, бывшее недавно живым человеком. А рядом валялсяогромный букет лилий. Они пахли на весь подъезд.

Суд был недолгим. Показания соседей, участкового, друзейСветы – все говорило об одном: Антон Петрович в припадке ревности толкнул своюлюбовницу через перила, несчастная разбилась насмерть. Бледный Светин сокурсникесли о чем-то и догадался, то молчал, испугавшись обвинения в соучастии. Янавыглядела пораженной до глубины души и искренне переживающей за бывшего мужа. Асам бывший муж…

Антон на суде был в состоянии оцепенения. Он механическикивал на обращенные к нему вопросы. Обводил зал беспомощным, непонимающимвзглядом. Громко спросил у своего адвоката во время речи прокурора: «РазвеСвету убили?» В конце концов была назначена психиатрическая экспертиза,выявившая вменяемость обвиняемого.

Когда наступил момент последнего слова, Антон поднялся соскамьи, дрожащей рукой провел по лицу и сказал тихо, словно самому себе:

– Это я ее убил. Я.

Яна возвращалась из суда, ожидая, что вот-вот в душе еенаступит опустошение, о котором она много читала. Она даже приготовилась кнему. Но опустошение не приходило. Наоборот, сейчас ее душа была совершенно спокойна.День был теплый, ясный, и она с удовольствием прогулялась по набережной.Ощущение хорошо выполненной работы – вот что она испытывала. А еще – ощущение,что мир наконец вернулся на свое место».

– Господи, какой кошмар, – сказала Даша, прочитаврассказ.

Они с мужем сидели на диване, а на полу валялись листочкирукописи.

– Да, – помолчав, проговорил Максим. – Малотого, что баба девчонку убила, она еще и мужа посадила в тюрьму. Вот ради этогорассказа Боровицкий, видимо, и оставил рукопись тебе.

Даша задумалась. Итак, рассказов было пять. Три из них былиобычными историями из жизни. Один – историей чуть было не произошедшегоубийства. И один – историей преступления.

– Все равно не понимаю, – нахмурилась она. –Зачем нужно было оставлять пять историй, если преступление описано только водной? Они же ничем не связаны!

– Ничего вы не понимаете! – заявила Олеся, входя вкомнату со своим вечным вязаньем. – Все там связано. Иначе была бы простоглупость, и больше ничего.

Даша только открыла рот, чтобы ответить, но Максим ееопередил.

– А ведь точно! – медленно сказал он. – Онидолжны быть связаны!

– Но истории-то про разных людей!

– Ну и что? Слушай, последний рассказ – как раз то,ради чего все писалось. Значит, и остальные истории должны свестись к нему.Может быть, Боровицкий зашифровал свидетелей преступления? Или людей, которыемогут что-то сказать о преступнике? Вот поэтому он и просил тебя закончитьрукопись – написать последний рассказ!

Даша подняла с пола листы и начала торопливо просматривать.

– Так, вот история о девушке Лене… это – об Ирине…Слушай, Максимушка, ну как они могут пересекаться? А предпоследний рассказвообще тут при чем? Здесь никаких свидетелей нет, есть только несчастнаяженщина, которая чуть не убила старушку.