Эти события подействовали на Ксению сильнее развода. Онанеожиданно осознала, что больше не хочет не только работать в этой больнице, нои вообще быть врачом. Ломка сознания длилась полгода, после чего девушкауволилась и вернулась в Тихогорск, твердо уверенная в том, что больше никогдане станет заниматься медициной.

Подходя к пансионату, Илюшин услышал голоса и, заглянув назадний двор, увидел Эдуарда и Леонида, играющих в баскетбол. Крупный Леониддвигался плавно, пытался задавить Эдика массой, но тот уходил от атаки, ныряя вразные стороны и проворно уворачиваясь от брата. Они смеялись, перебрасывалиськолкостями, пыхтели, обхватив друг друга и забыв про мяч… Худой Эдуард оказалсянеожиданно спортивным, и Макар подумал, что они, наверное, часто так играют.

В окне он увидел Эльвиру Леоновну – та следила за игрой. Вовремя недолгих перерывов Эдик поворачивался к окну, махал матери рукой, и лицоего освещалось неожиданно нежной улыбкой. Он не только любил мать, но и несчитал нужным это скрывать.

«Четверо детей, – думал Илюшин, опершись о забор ислушая крики и удары мяча, – но двое из них замкнуты друг на друга, чтосовсем неудивительно для близнецов. Старшая дочь сама по себе, к тому же –разочарование для матери: с ней не поговоришь по душам, она живет в своем мире,который слишком сильно отличается от мира Эльвиры Леоновны, чтобы мог быть ейинтересен. Остается младший ребенок, самый любимый и заласканный, оправдывающийматеринские ожидания. Она им гордится, конечно…» Макар вспомнил, с какимчувством Шестакова рассказывала о том, ??то Эдуард работает помощником депутата.Он снова бросил взгляд в окно, но Эльвира Леоновна уже скрылась внутри.

Илюшин отказался от предложения братьев составить имкомпанию и зашел в дом. Эля спустилась по лестнице, порозовела при виде его изачем-то объяснила, что идет за выпечкой к ужину. У Макара на языке вертелсяязвительный вопрос, но он проглотил его и даже сделал вид, что забыл об ихразговоре накануне.

Было очевидно, что обследовать дом опять не удастся.

Илюшин лег на кровать, уставился на зеленые стены ипопытался думать о деле, но перед глазами его вставало смеющееся лицо КсенииИльиничны и вертелось в голове воспоминание о том, как она танцевала нагишом,наклоняясь в стороны, запрокидывая голову и кружась. В конце концов Макарунадоело бороться с самим собой, и он позвонил ей с предложением поужинать водном из ресторанчиков, но в ответ услышал, что Ксеня занята до позднеговечера. Она не скрывала сожаления, и Илюшина в который раз поразило еенежелание играть в какие бы то ни было игры, устраивать ритуальные танцы вокругдруг друга, создавать искусственные препятствия, чтобы затем успешно ихпреодолеть. Макар не мог понять, нравится ему это или нет, поскольку запоследние годы он привык к другим отношениям. В этих других тоже была простота,но она имела иную природу. То была откровенность людей, которым ничего друг отдруга не нужно, кроме постели, успешно заглушающих сексом, словно бокаломхорошего коньяка, чувство тоски и одиночества, а еще – смутное ощущение, чточего-то недодали, чем-то обделили… Что нужно от него Ксении Пестовой, Илюшин немог понять, и это его тревожило.

Когда зазвонил телефон, он взглянул на экран и тут жепереключился с мыслей о Ксении на свое расследование. Потому что звонил Сергей.

– Какие новости, мой неторопливый друг? – живоспросил Макар. – За прошедшее время можно было узнать о судьбе половиныжителей славного города Тихогорска.

– Твое счастье, что у меня есть резиденты во всехстранах, – обрадовал его Бабкин. – Только до Уругвая я пока недобрался, а все остальные охвачены. Имей ты дело с кем-нибудь другим, ждал быеще месяц, прежде чем узнать судьбу мадам Шестаковой.

– Славословия в собственный адрес закончены? Будемсчитать, что с саморекламой ты справился на отлично. Что насчет мадам?

– Учусь у тебя. А что касается мадам, то Роза Леоновнаскончалась в девяносто третьем году – где бы ты думал?

Илюшин мгновенно вспомнил разговор с Валентином Корзуном.«Уезжал – жила по соседству красавица Роза Шестакова, приехал – нет красавицы!Где, спрашиваю? Уехала в Израиль – вот и весь разговор».

– В Израиле, – вздохнул он.

– Э, я так не играю! – возмутился Бабкин. –Ты все знаешь и без меня. Зачем, спрашивается, я докапывался до Миши Кроткого иего израильских коллег, а?

– Я не знал, что она умерла. В девяносто третьем году?Получается, прошло всего два года после ее переезда… Смерть быланасильственной?

– Нет, насколько известно. Ты сам понимаешь, что нельзяисключать хитро замаскированное убийство, но по той информации, что есть уменя, Роза Шестакова скончалась в больнице.

– Неплохо было бы узнать, от чего она лечилась…. –задумчиво проговорил Илюшин.

– Не требуй невозможного. Конечно, это можно сделать, нозатраты будут слишком велики… Макар, неужели ты настолько глубоко влез в этодело?

– Я сам не пойму, насколько влез и чего можноожидать, – признался Илюшин. – Но пока мне совершенно не яснаподоплека всех происходящих здесь событий. А пару явлений я и вовсе не могуобъяснить.

– Каких, например? – заинтересовался Сергей и тутже добавил: – Подожди, не отвечай. Где ты сейчас находишься?

– В комнате.

Бабкин помолчал немного, затем осторожно сказал:

– Ты уверен, что в номере нет простенькогоподслушивающего устройства? Может, продолжим разговор, когда ты выйдешь наулицу?

– Не имеет смысла. Если кто-то хочет узнать, чем яздесь занимаюсь, пусть узнает. Возможно, это даже будет мне на руку.

– Ну, тебе виднее, – не стал споритьБабкин. – Так о чем мы говорили? О том, что есть явления, которых ты неможешь объяснить. Что это значит?

– Что-то вроде слуховых галлюцинаций, – неохотнопризнался Макар.

– Тех звуков, которые ты слышал ночью?

– И это тоже. Но для дыхания я нашел объяснение –точнее, ты его нашел. Кое-чему другому найти не могу.

– Макар, ты сам рассказывал, что дом старый… –осторожно напомнил Сергей, слыша по голосу Илюшина, что тот не на шуткураздражен. – Там могут быть такие особенности конструкции… Не слишком либольшое значение ты придаешь тому, что называешь слуховыми галлюцинациями?

Илюшин поморщился, но деваться было некуда.

– Не только слуховыми.

– В смысле? Подожди… Ты хочешь сказать… Черт возьми,Макар, почему я все тащу из тебя клещами?! Объясни, в конце концов, что там утебя происходит?

Поколебавшись, Илюшин кратко описал события последних дней.Вердикт внимательно выслушавшего его Бабкина был прост:

– Все, что ты описываешь, – банальный розыгрыш.Макар, ты ведь не хуже меня понимаешь, как несложно при желании изобразить все эти…спецэффекты. Нужно лишь выяснить, кому понадобилось тебя разыгрывать.