– Да знаю я, что это либо розыгрыш, либо случайность….

– Тогда чему ты не можешь найти объяснение?

Прижатому к стенке Илюшину пришлось признаться, что ничему.

– Должно быть, от этого мне и лезет в голову всякаяерунда и чертовщина, – нехотя сказал он. – У меня было предположение,что эмигрировала не Роза, а Эльвира, но здесь никак не могло обойтись безучастия детей, а это я исключаю.

– Почему?

– Потому что в девяностом году старшей девочке былооколо девяти. Остальные младше ее всего на несколько лет. Все они были слишкоммаленькими для того, чтобы быть соучастниками преступления, если таковое имеломесто, но слишком большими, чтобы оно могло пройти мимо них незамеченным. Я быеще мог поверить в то, что трехлетний ребенок не заметит подмены собственнойматери, но шестилетний… Нет, это ерунда.

– А что навело тебя на мысль, будто могла иметь местоподмена?

– Объективно – ничего. Кое-какие смутные ощущения. Но,кроме них, у меня нет ничего серьезного.

Сергей подумал, посопел в трубку и предложил:

– Мне приехать?

– Нет, пока не надо. Допускаю, что мне все же придетсясвязаться с местной милицией, но это крайний вариант. Если она сама раньше незахочет со мной пообщаться.

Он невесело усмехнулся, вспомнив Никиту Борзых и егоподругу.

– Ты о чем? – насторожился Бабкин.

– Потом расскажу. Не телефонный разговор.

– Макар, ты сам на себя не похож, – откровенносказал Сергей. – Уверен, что мне не нужно приехать?

– Пока – да. И, раз уж с Розой Леоновной ничего неполучилось, найди мне координаты еще одного человека. Зовут его Антон Соколов,хирург, ему сейчас должно быть чуть больше пятидесяти лет. Проживает в Анненске– или, во всяком случае, жил там в девяностом году.

– Это все данные? – скептически спросилБабкин. – А золотую рыбку тебе вытащить из пруда не нужно?

– Ладно, узнаю год рождения и отчество, –рассмеялся Илюшин. – Не уверен, что стоит показывать свой интерес к этомучеловеку, но, похоже, выбора у меня не будет.

– Точно не будет. Ты представляешь, сколько АнтоновСоколовых проживает в этом твоем Анненске? Не говоря о том, что его вообщеневозможно найти, если он переехал в другой город.

– Убедил, убедил… Вечером побеседую с соседомШестаковых – он неплохо осведомлен о том, что происходило в Тихогорске в тегоды.

Илюшин помолчал и добавил:

– Да, и вот еще что…У Татьяны Любашиной осталась дочьпо имени Соня. Разыщи о ней все, что сможешь. Где живет, чем занимается – вобщем, максимум данных.

– Это займет много времени, – предупредилСергей. – И вряд ли я смогу по одному только имени узнать то, что тыпросишь.

– Постарайся.

Поговорив с Сергеем, Макар закинул руку за голову и прикрылглаза, прокручивая перед мысленным взглядом то, что случилось за последние дни.Незаметно для себя он провалился в дремоту, и в полусне Макару казалось, что онподнимается вверх по лестнице, на которой ступеньки рассказывают историю дома –каждая на свой лад, – и все они перебивают друг друга, и ему не остаетсяничего иного, кроме как топать по каждой, чтобы они замолчали. В конце лестницыего манила к себе приоткрытая дверь, из которой почему-то тянуло манной кашей,хотя Илюшин точно знал, что манки в этом доме днем с огнем не найти. Взойдя наочередную говорливую ступеньку, он снова топнул изо всех сил, и этот звукзаставил его проснуться.

Илюшин открыл глаза, и ему потребовалось немного времени,чтобы сообразить: ступеньки ему снились, а вот звук был реальным. Жмурясь, онподошел к окну, отворил створку и выглянул наружу как раз вовремя для того,чтобы увидеть Элю Шестакову, торопливо удалявшуюся по дороге в сторону школы.

Сонливость Макара как рукой сняло. Рубашку он застегивал ужеза дверью комнаты, бесшумно пробегая по коридору и стараясь спуститься полестнице по возможности неслышно. Ступеньки все же скрипнули, но не так, как вего сне, и никто не вышел ни из столовой, ни из других комнат – к большомуоблегчению Илюшина. Выскочив наружу, он перешел на другую сторону улицы ипоследовал за девушкой, соблюдая большую дистанцию.

Слежке Макара никто не учил, но здравый смысл подсказывалдержаться поближе к местам возможного укрытия. К вечеру жители городапотянулись на прогулку, и Илюшин перестал опасаться, что окажется на улице одинкак перст, привлекая к себе внимание местных собак.

Эля шла быстрым шагом, не оборачиваясь. Длинная розовая юбказавивалась вокруг пухлых ножек, серая свободная блузка в крупный горохколыхалась при ходьбе. Из волос, собранных в пучок, вылезла длинная шпилька, иИлюшин побаивался, что шпилька выпадет и старшая дочь Шестаковой обернется.

Но Эля не оборачивалась. Она вышла к остановке и направиласьпо аллее, по которой Макар сегодня уже проходил. Илюшин насторожился – по всемувыходило, что идет она к той самой школе, в которой, по уверению двухпреподавательниц, сейчас занимается кружок театральной студии.

Словно для того, чтобы усилить его сомнения, Эля взмахнулапакетом, и Макар разглядел в нем цветные клубки шерсти. Все говорило о том, чтоего вылазка бессмысленна – Шестакова явно торопилась на занятия. Увереннымшагом она прошла в ворота, взбежала на крыльцо школы и лишь перед тем, каквойти в здание, быстро обернулась и скользнула взглядом по дороге.

Илюшин прижался к ближайшему столбу и постарался слиться срельефом местности. Не заметив его, девушка вошла внутрь, и дверь за нейзакрылась. Макар постоял в раздумье, пора ли ему расписываться в собственнойглупости или подождать, но решил подождать и отошел в сторону – туда, где закустами на ржавых качелях качались дети и мамы дежурили возле песочницы,окликая своих перепачканных чад и запрещая им сидеть на холодной земле. Зарослискрывали его, позволяя видеть, что происходит возле школы.

Прошло не больше пяти минут – и Эля снова показалась накрыльце. Макар встрепенулся, подошел чуть ближе, не отрывая от Шестаковой глаз,и похвалил себя за то, что не ушел сразу. Оглядев школьный двор, Эля спустиласьвниз, вышла из ворот и тут же свернула в переулок, начинавшийся за аллеей.Макар последовал за ней.

Теперь у него не осталось сомнений, что визит в школу былобманным маневром, рассчитанным на потенциальных наблюдателей. Его сильнозанимал вопрос, не является ли он сам в глазах Эли этим потенциальнымнаблюдателем и когда он успел себя выдать, но времени размышлять над этим уМакара не было – девушка шла быстро, и ему приходилось почти бежать за ней,чтобы не отстать в лабиринте улочек. Переулки, перетекающие один в другой, былиИлюшину незнакомы, но он понимал, что они идут в направлении дома Шестаковых,только кружным путем. Этот маневр был ему непонятен, но гадать он не виделсмысла – судя по тому, как деловито двигалась девушка, у нее имелась своя цель.