– Перестань, ничего страшного! Толькодавай скорее, а? – попыталась успокоить его Таня. Но Дюдя был безутешен.

Бум! Бум! Бум!

Первым вспылил Ванька Валялкин.

– Ой, родной, надоело! Все это мы в кинопро Пуппера видели! Нечего тут тавтологию разводить! Топай, дружочек! –нетерпеливо сказал он.

Однако эльф, не успокаиваясь, продолжал битьсяголовой о дерево.

– Слышь, клоун, надоело уже!.. Что-то тыслабо как-то стучишься! Давай я помогу! – предложил Ягун, взвешивая в рукехромированную трубу от пылесоса.

Эльф тревожно покосился на трубу. Онапоказалась ему опаснее дерева.

– Дюдю не надо больше наказывать! Дюдяисправился. Дюдя резко стал хорошим!.. – сказал он и быстро засеменилвперед. – Гурий Пуппер был не такой! Гурий всегда жалел Дюдю! Не грозилударить его трубой! – сердито бормотал он.

Вскоре они оказались на лужайке. Окружавший еекустарник был похож на стриженые бакенбарды. Дом был совсем старый. Каменьснаружи местами покрывал мох. Эльф заспешил вперед и угодливо открыл дверь.Ручкой служила литая львиная пасть с кольцом в зубах.

– Осторожно, порожек! Не споткнитесь, ато будет плохо! Дюде придется себя высечь! Больно высечь! – предупредил онТаню.

– Почему? – не поняла Таня.

– Под порогом зарыты кости,госпожа! – шепотом сказал эльф.

– Какие кости? – недоуменно спросилаТаня.

Эльф хотел ответить, но его опередилБейбарсов:

– Какие? Сейчас глянем! Берцовая,голеностоп, тазовая с позвоночником, ключицы и руки… Нет второй ноги и черепа…Тот, кто споткнется о порог, лишится головы и ноги. Таково действие проклятияДаунса Паркинсона, мага, обезглавленного на буковом пне и похороненного в 1672году под порогом своего дома согласно завещанию.

– Ничего себе домик нам отвела тетяНастурция! Спасибо хоть веревку над порогом не натянули, мамочка моябабуся! – буркнул Ягун.

– Но откуда вы знаете про проклятие,господин? – поразился эльф, с ужасом оглянувшись на Глеба.

Бейбарсов усмехнулся.

– Господин знает о мертвых все, особеннокогда их останки рядом!.. Показывай-ка лучше дорогу, не болтай! – сказалон.

Вскоре обнаружилось, что кроме них в доме жилидва мрачных бабая, один пылкий огнедышащий джинн и три оборотня, у одного изкоторых были временные проблемы с психикой, так что товарищам пришлось посадитьего на цепь. Увидев Таню и Ягуна, оборотень стал бросаться на них. На носу унего Таня заметила серебристую шерсть, и ей все стало понятно. Беднягу доконалвлажный климат, и он застрял где-то посередине между волком и человеком.

– С ним надо быть осторожнее. Педроненавидит туманы и звуки охотничьего рожка… – обратился к Тане громадный седойоборотень. – Эй, что делает ваш друг? Умоляю, синьор, отойдите!

Но Бейбарсов не послушался. Он приблизился коборотню на длину цепи и спокойно уставился на него. Зрачки некромага и глазаполуволка встретились. В одних глазах была спокойная уверенность и ледянойхолод, в других – бесконечная звериная тоска. Первым сдался оборотень. Онзаскулил, отвернулся и поспешно закрыл лицо заросшими шерстью руками. Остальныеоборотни притихли изумленно и тревожно.

– И чтобы никакого скулежа ночью! Держисебя в руках, будь мужчиной! – негромко приказал ему Бейбарсов.

Оборотень ничего не ответил, только издалкороткий тявкающий тоскливый звук.

– Рад, что мы поняли друг друга, –сказал Бейбарсов и отошел, искоса взглянув на Таню. Под мышкой у него былапапка с рисунками, на плече – небольшой рюкзак с вещами. В отличие отбольшинства тибидохцев некромаги путешествовали налегке.

«Нет, – подумала Таня. – Как-то всенеправильно. Быть роковым, конечно, хорошо, но не до такой же степени. Нельзялюбить человека, которого боишься».

Сопровождаемая Ванькой и Ягуном, Таняподнялась на второй этаж. Здесь ей была отведена маленькая спальня, уютная, стяжелыми красными шторами на круглых окнах. Посреди комнаты рядом с кроватьюстояла оставшаяся с рождества елка.

– А это что такое? Они в курсе, что июльна дворе? – спросила Таня.

– До вас здесь жил волшебник-индус,который все время ссорился со своей женой. Они никак не могли договориться, ктоуберет елку! Освободили комнату только вчера! – с удовольствиемнаябедничал эльф.

– А его жена не могла сама убрать, безссор? – удивилась Таня.

– Нет. Тут особый случай родовогопроклятия. Жена индуса постоянно находилась внутри глиняного сосуда. Женщинойона становилась только тогда, когда индус играл на флейте. Но стоило ейпревратиться в женщину, как она начинала ругаться и требовать у индуса убратьелку. Он злился, переставал играть на флейте, и она вновь становиласьзмеей, – пояснил Дюдя.

– И где сейчас индус? –поинтересовалась Таня.

– Они развелись, и индус уехал. А женаползает где-то в парке. Вы не беспокойтесь. Маловероятно, что она сюдавернется. Здесь же неубранная елка, – сказал эльф.

– Ясно! – сказала Таня, задвигаяфутляр с контрабасом под кровать.

Затем она села на кровать, положила на коленируки и, радостно улыбнувшись, сказала:

– Ну вот я и дома! Во всяком случае, накакое-то время!

– А все лишние могут прямо сейчас сделать«брысь!» – уточнил Ванька, искоса посматривая на Бейбарсова.

Глеб взглянул на него так, как матерый медведьсмотрит на отважного зайца, заявляющего: «Эй ты, косолапый, прочь с дороги! Уменя черные уши по карате!»

– Тебя я не воспринимаю. Я поступлю так,как скажет Таня, – отвечал он спокойно.

– Я бы отдохнула. И мне еще вещиразобрать надо, – сказала Таня.

Бейбарсов поклонился, круто повернулся,зацепив краем тросточки стену, и вышел.

– Да-да, господин некромаг! Следуйте замной. Я покажу вам вашу комнату! – заспешил эльф.