– Дурацких вопросов больше незадаю, – сказала она Ягуну. – Значит, матч через неделю?

– Да. Эту последнюю неделю нас ожидаюттакие тренировки, что нам будет о чем вспомнить на склоне маразма. О, вот уженачинается!

– Что начинается? Склон маразма?

– Типа того.

Они увидели, что Айзек Шмыглинг, переставбестолково бегать, вскинул руки и замахал ими, созывая команду. Драконболистыстали снижаться, направляясь к тренеру. Таня поймала взгляд Нутто-Гнутто.Пролетая мимо, тот улыбнулся ей краем рта. Похоже, мудрый бабай все уже знал.

– Эх, мне бы так играть, как он, –шепнула Таня Ягуну, когда Нутто-Гнутто промчался.

– Возможно, со временем, – утешил ееЯгун.

– Сомневаюсь, что у меня так многовремени. Знаешь, сколько ему лет?

– Тысячи две, не меньше. А то и три!

– Вот и я о том же. И из них большеполовины он играет в драконбол.

– Зато ты Танька Леопольдовна, –сказал Ягун.

Таня задумчиво кивнула:

– Так-то оно так, но к моему отчеству ещенадо привыкнуть…

– Ничего. Быть Гурий Пупперовичем тоже несахар. Да и Ягунычей дразнить стопудово будут. А вот Иванычи и Ивановны… хм…пожалуй, только к ним и не придерешься, – заверил ее играющий комментатор.

Когда Таня и Ягун опустились на поле, рядом сподпрыгивающим от раздражения Айзеком Шмыглингом уже собралась вся команда.Шмыглинг о чем-то оживленно разглагольствовал, но Таня особенно неприслушивалась. Она и так уже знала суть из рассказа Ягуна. Заметив на трибунахмаленькую фигурку Соловья О. Разбойника, она осторожно опустила контрабас наодну из пустых скамей и, оглянувшись на Шмыглинга, скрытого от нее множествомшироких спин, незаметно перебежала к Соловью.

– Здравствуйте! Ну не смешно ли, что ксобственному тренеру приходится прокрадываться? – сказала она.

– Привет, Тань! Мне, представь, совсем несмешно! – сердито сказал Соловей.

Маленький, нахохлившийся, он, как показалосьТане, был похож на больную птицу. Да, нелегко давалось ему существование вМагфорде. Гордый тренер не раз планировал улететь на Буян, но как улетишь,когда вся твоя команда здесь?

– Матч со сборной мира черезнеделю, – сказала Таня.

– В следующий четверг, да, – кивнулСоловей.

– И у кого больше шансов: у нас или усборной мира?

– Сложный вопрос. Уровень мастерства вышеу них, тут сомнений нет. В сборную мира отбирались лучшие из лучших. С другойстороны, у них нет такой сыгранности, как у команды Магфорда, посколькусобираются они только на месяц в год. Невидимки же знают друг друга давно. Этокрепкая и сыгранная команда. Легионеры же, как я понимаю замысел Шмыглинга,лишь заменяют слабых игроков невидимок и укрепляют тылы.

Соловей поморщился.

– Разве это плохо? – спросила Таня.

– Ты сама отлично знаешь, что да. Я быпоступил по-другому. Я бы не держал вас на подтанцовках и позволил проявитьбольше инициативы. Это сделало бы рисунок игры более разнообразным. А так оночень предсказуем. Сборная мира наверняка давно его просчитала… Но старинаАйзек не психолог. Не думаю, что Нутто-Гнутто станет отсиживаться за спинамитаких дуболомов, как капитан Глинт… Я слежу за игрой этого бабая последниечетыреста лет. Он чудовищно нравен. Да и остальные легионеры далеко не паиньки…Они только и ждут матча, чтобы показать себя! Взгляни-ка!

Устав кричать на команду, Айзек Шмыглингвздохнул и, вытащив сигару, принялся рыскать по карманам в поисках зажигалки.Узкая, как стилет, струя огня лизнула кончик сигары, едва не зацепив ностренера. Сигара мигом прогорела до середины. Джинн Фарух вежливо улыбнулся изастенчиво выдохнул дым.

* * *

После известия о переносе времени встречиежедневные тренировочные матчи стали гораздо продолжительнее. Сразу после обедадраконюхи выпускали Тефтелета и Кенг-Кинга. Выползая из ангаров, драконыщурились на солнце и ревели, выдыхая густой застоявшийся дым. Им вызывающеоткликался Гоярын. Русского дракона так ни разу и не выпустили из ангара послеприбытия в Магфорд. Даже обязательные полеты, необходимые для драконьихкрыльев, были отменены по требованию того же Шмыглинга, заявившего, что полетребуется ему круглосуточно. Летать же над Магфордом запретил перепуганныйдекан, до сих пор не забывший, как у него в кабинете сто семнадцать лет назадвзорвалась подброшенная нерадивыми учениками саламандра.

При первом же свистке арбитра – апатичногоплешивого джинна на полосатом пылесосе – Тефтелет сразу взлетал и занимал местов правом углу поля. Немного погодя взлетал и более грузный Кенг-Кинг.

– Тефтелет есть замечательный дрякон! Яникогда не видеть такой олимпийский спокойствий! Он работать хорошо, рьовно,без гнефф. Он послющен любой команд. Я не понималь, почему ваш глюпый Соловейотговариваль меня. Соловей стар, Танья! Он растеряль свой нух, – как-тозаявил Тане Шмыглинг, довольно поглаживая живот.

Таня благоразумно промолчала, хотя у нее былосвое мнение, кто на самом деле растерял нюх, а заодно и последние мозги.

И вот, буквально за день до матча, грянулагроза. Случилось все примерно в середине тренировочной игры. Момента, когдаТефтелет бросился на Кенг-Кинга, никто не заметил. Все произошло внезапно. Танякак раз выполняла двойную бочку, обыгрывая Пуппера, который улыбался ей во всюсвою зубную поликлинику, когда услышала шум и крики.

Когда Таня вышла из бочки, оба дракона былиуже на песке. Ничего не понимающий, ревущий от боли Кенг-Кинг – снизу, авцепившийся ему в шею Тефтелет – сверху.

Вокруг драконов, рискуя попасть под пламя,прыгали ангарные джинны и тренер Шмыглинг.

– Сделайль же что-нибудь! – визжалон. – Что вы тут носитесь, как полосатый ос? Он же его растерзайль вмелкую клочь!

– Так ведь эта… драконы жа, не ящерицы!Разве ж их за хвосты растащишь? Вот сейчас один другого прикончит, так и самчудесненько отпустит! Мертвечинку-то они не уважают! – резонно отвечалиему джинны.

Айзек Шмыглинг схватился за голову. У него наглазах бронированная трехтонная туша целеустремленно убивала его дракона, а онничего не мог сделать, кроме как колотить ее палкой по чешуе. Что скажет декан?Остаться без дракона перед решающим матчем!

Глаза Кенг-Кинга начинали уже гаснуть, когдакто-то негромко кашлянул у Шмыглинга за спиной. Тренер невидимок с раздражениемобернулся. В паре метров от него стоял Соловей О. Разбойник. Маленький,одноглазый, подволакивающий ногу.