Однако сейчас эта мысль ее нисколько неогорчала, была фоновой и, пожалуй, даже приятной. Какая тут любовь? Все еемысли были теперь о драконболе. Таню ужасно раздражало, что тренер невидимоктребовал от них парной и групповой игры, строго пресекая всякую индивидуальнуюработу и самостоятельный прорыв к дракону.

– Вы не есть в Россия, где один в полевоин! Здесь ви должны сражаться в грюппа! – кричал он, плюясь кислойслюной.

Тане это казалось ужасно глупым, однакообъяснять тренеру, что капитан Глинт тормозит и лезет принимать пас сподветренной стороны и вообще ситуация на поле меняется мгновенно, не пыталась.К тому же обвинять кого-либо в плохой игре было не в ее правилах. Лучше ужсамой оказаться виноватой. Существовал и другой неприятный момент. Таню, когдаона задумывалась, по какому принципу игроки разбиты на боевые двойки ичетверки, преследовала мысль, что легионеры находятся на самых неудачныхместах. Казалось, их специально ставят там, чтобы они только и делали, чтоперехватывали вражеских атакующих и отдавали пас, все же важные мячи были бызабиты исключительно магфордцами. Именно поэтому на них и начинали орать, едваона, Нутто-Гнутто, джинн Фарух или Эмилио Тобуш пытались высунуться и пробитьсяк дракону.

Нередко она ловила насмешливый взглядНутто-Гнутто, направленный на тренера, и понимала, что тот разделяет ее мысли.

Вечером сил хватало только на то, чтобыдотащиться до дома и попытаться перенести ногу через порог, под которымтерпеливо поджидал своего часа милейший Даунс Паркинсон. Для полноты скелетаему всего-то и нужны были, что ее голова и нога, но проблема в том, что они ненадоели еще самой Тане.

Ягуну тренировки по английской системе тоже ненравились, как не нравилось и то, что его затолкали в дублирующий состав. Онбыл не в духе и то и дело вспоминал какого-то «нифигаса». Любознательныеанглийские журналисты заносили это слово в свои записные книжки, а один в своейстатье даже возвел неведомого Нифигаса в ранг славянского божества, к которомупотомки скифов обращаются в часы уныния.

Единственное, что развлекало Ягуна, былнаходящийся в Магфорде, недалеко от поля, толковый магазин полетногоспортснаряжения. Чего тут только не было! Метлы, коврики, крылатые сандалии,реактивные гвоздодеры внимания Ягуна не удостаивались. Но пылесосы, пылесосы!Долгие часы он проводил у витрины.

– Ты только взгляни! Разве некрасавец? – сказал он как-то Ваньке, насильно затащив его с собой вмагвазин. – «Девятьсот десятая» модель, три мусоросборника, двадополнительных выхлопа, хромированная труба, внизу – шесть сопел длявертикального взлета! Тефлоновое покрытие от драконьего пламени! Стальныестремена! Не пылесос – ракета! А ведь наверняка есть еще магические навороты!Видишь ту резьбу на ободе? Она блокирует запуки.

– А ты на цену посмотри! Если продать насс тобой на органы магам вуду и еще чуть-чуть добавить – будет как раз то, чтонадо, – заметил Ванька.

– При чем здесь цена? Уж и помечтатьнельзя! – обиделся Ягун. – Скучный ты, маечник, без полета! Себягрузишь, Таньку грузишь! Человек должен стремиться к прекрасному, к вечному!

– Это пылесос-то вечное? – хмыкнулВанька. – Мне как-то больше живые магические существа нравятся. И немагические тоже. Вепри, единороги, грифоны… Смотрю иногда, как летит Пегас, илегко мне, хорошо, приятно…

– Хе-хе! – сказал Ягун.

– Чего ты ржешь?

– Да так. Я тут подумал: хорошо, чтоСклеповой нету рядом. Она бы ляпнула что-нибудь в духе: здорово, когда человекутак мало нужно, чтобы ему было приятно… Кстати, как там Склепша?

– А ты не знаешь? – удивился Ванька.

– Не-а. Уже с неделю мало кого вижу.Разве что Таньку и Бейбарсова, да вот сейчас тебя. Тренировки совсем заели!Днем если и вырвешься на часок, так вас все равно в корпусе нету. Не желаетевы, понимаешь ли, сидеть в комнатах и ждать, пока я

осчастливлю вас визитом. Вот и бегаешь сюда,перед витриной торчишь… – вздохнул Ягун. – Так что там с нашими?

– Ну, Склепова, как всегда, хороводит.Вообще непонятно, когда спит. В шесть утра она уже на ногах, без пяти шесть ещена ногах… Гломова всюду за собой таскает, но Глом уже спекся. На людей рычит,срывается и мечтает забиться в угол с банкой пива, чтобы все от негоотстали, – сказал Ванька.

– А другие?

– Шурасик целые дни со своим английскимпрофессором проводит. Только, знаешь, в последнее время я не понимаю, кто изних профессор, а кто ученик. Свеколт тоже все время с ними. То ли они ееизучают, то ли она их. В общем, великое магическое трио.

– А Семь-Пень-Дыр?

– Этот с какими-то жучками местными сошелся.Бегает, комбинирует, меняет все, что угодно, на кто что даст. В общем,семьпеньдырит…

– Шито-Крыто?

– За Риткой ухлестывал такой длинный,унылый. Передние зубы как у кролика, и челочка на лоб. Вроде даже лордкакой-то. Чуть ли не Фаунтлерой.

– А почему в прошедшем времени?

– Ты же знаешь Риткин характер? Слово заслово, запук за запуком… В общем, лорду предстоит немного отдохнуть вмагпункте. Ритка его навещает с вареньем, извиняется.

– А что она с ним сделала?

– Самого заклинания я не слышал, но говорят,она добавила: «Чтоб ты корни пустил!» Лорд послушался и пустил. Жуть! Это надовидеть.

– А срезать их нельзя? Ну, снятьзаклятие?

– Сразу, говорят, нельзя. Нужно, чтобыкорни обратно втянулись, иначе кирдык лорду. Корни-то его собственное тело пустило.Там всякие сосуды, ну и так далее, – сообщил Ванька.

Ягун понимающе кивнул.

– С Риткой ясно. А Тузиков? Жикин?

– Ну, Тузиков – тот послушно на всеэкскурсии ходит. Ничего не понимает по-английски, но ходит. Сможет потомрассказывать: в Англии был, то видел, се видел… А Жорик как обычно… На свиданиябегает. Поклонницы у него, одна даже серьезная. Красивая такая девушка, изФранции, кажется. Постоянно вместе их вижу.

– Классно, я за него рад! – сказалЯгун.

– Все за него рады. Только у девушкипроблемы. Ее при рождении фея одна прокляла. Она в девять вечера в цаплюпревращается и так до девяти утра. Такие дела!

– Малютка Клоппик как?

– Клопствует помаленьку. Со мной днемходит или в карты с кем-нибудь из местных режется. Цирк! У парня молочные зубывыпадают, а с ним ни

один здешний вышибала не связывается. Видать,в глазках есть что-то такое.