Сопротивляться этим маленьким женщинам с крепкими цепкимируками и сумасшедшему китайцу, который может переломать тебе кости, — несамая хорошая затея. Вернее, бессмысленная и бесполезная. Маруся стала считатьшаги — вряд ли для того, чтобы успокоиться, скорее просто надо было чем-тоотвлечь себя от мыслей, потому что мысли были грустные, а никакой спасительнойидеи в голову не приходило.

Они спустились в операционную, в которой суетилось ещенесколько китаянок в медицинской форме. Маруся обратила внимание, что все оникак две капли воды похожи друг на друга. Наверное, клоны? Или это еевоспаленное сознание так шутит?

Две китаянки накрывали кушетки клеенками и обрабатывали ихиз пульверизаторов вонючей жидкостью, две другие светили синимилампами-фонарями. Еще одна женщина подключала аппарат, сверяясь покоммуникатору и вводя необходимые данные в стационарный компьютер. Шестаяслужанка подтаскивала к аппарату огромный баллон, который был в полтора разабольше ее — такие же Маруся видела в вагоне-лаборатории. Седьмая уже ждала ее струбками в руке.

Как только баллон установили, девушки стали подключать кнему трубки — и все время о чем-то переговаривались с главной, котораявнимательно изучала текст в коммуникаторе.

Затем они начали раздевать Марусю и заталкивать в обычнуюдушевую кабинку, где уже шумела вода, которая падала сплошным потоком, как изведра. Маруся зажмурилась и попыталась задержать дыхание, чтобы не захлебнутьсяв таком количестве воды, но вода тут же отключилась и Марусю стало обдувать совсех сторон теплым воздухом, словно феном. Китаянки кричали и заставляли еевертеться, подняв руки, чтобы быстрее просохнуть.

Мыслей не было. Даже страх пропал — вместо него появилоськакое-то странное и неприятное чувство обреченности, как у животного, котороговедут на убой. Захотелось поскорее покончить со всем этим — лечь на кушетку,закрыть глаза…

— Эй! — одна из китаянок окликнула Марусю изаставила очнуться.

Маруся подумала, что ей надо выходить из кабинки ипопробовала сделать шаг, но ее тут же подхватили на руки и прямо так, на руках,донесли до кушетки.

— Успокоиться, — резким движением главная уложилаМарусю.

Насильно распластанная на кушетке, Маруся снова закрылаглаза. Видеть это все было невыносимо. Клеенка прилипала к коже и казалось,будто ты уже не можешь двинуться с места. Маленькие «клонши», однако ж,пристегнули Марусины руки и ноги ремнями, зажали голову в тиски и накрылисверху полупрозрачной тканью…

Где ты, суперсила? Где умение убивать взглядом или ломатькости, поджигать, двигать предметы, проходить сквозь стены, становитьсяневидимой… Где это все? Как бы сейчас пригодилась хоть одна, пусть и самаянесерьезная способность… Где ты, саламандра? Где профессор? Стало оченьхолодно, будто Марусю уже начали замораживать, но она понимала, что это тольконервы, тоска и отчаяние, одиночество, беззащитность…

Она услышала голос разноглазого. Он спрашивал у главной, всели готово, и еще какие-то непонятные вещи на медицинском жаргоне. Потом шумводы и тихое жужжание фенов — видимо, он проходил ту же процедуру… Сейчас онляжет на соседнюю кушетку и их вены соединят тонкими пластиковыми трубками. Иее кровь побежит по этим трубкам, наполняя чужое тело Марусиной жизнью, такойценной, любимой, неповторимой, такой желанной…

Вспомнилась разбитая коленка, когда-то совсем в детстве, ито, как папа рассказывал про красные кровяные тельца, и как чинили велосипед, аколесо откатилось аж на соседский огород… И там его схватила собака — кажется,это был боксер Джонни, — и папа кричал соседу: «Серы-ы-ый!» А дядя Сережачинил что-то на крыше и оттуда матерился на Джонни и просил вернуть колесо…

Маруся почувствовала иглу, вошедшую в ее шею. Это было такнеожиданно, что она на мгновение вернулась в сознание и открыла глаза, ноувидела лишь смутные силуэты через ткань, которой накрыли лицо. «Как труп, —подумала Маруся. — Они меня уже похоронили».

В том месте, куда вошла игла, стало жечь, как будто иглабыла горячая и почему-то одновременно с этим Маруся почувствовала, как леденеютее ноги. Она попробовала пошевелить пальцами, но чья-то рука ударила ее поколенке, видимо, требуя полной неподвижности в такой ответственный момент. Нучто ж…

Какой-то странный звук, похожий на короткие и частые шлепки,потом хрип. Маруся из последних сил напряглась и заставила себя прислушаться кпроисходящему. А происходило что-то непонятное. Китаянки суетились и кричали,кто-то хрипел… Кто? Разноглазый?

Удары, звон разбитого стекла. Маруся попробовала повернутьголову, чтобы рассмотреть хоть что-то, но тиски плотно держали голову и недавали пошевелиться. Кто-то резко выдернул иглу, и Маруся почувствовала, каккровь потекла по шее вниз, на клеенку, стала затекать под плечо, и тут жерезкая боль в голове. Тиски со щелчком разжались.

Кто-то сорвал полупрозрачное покрывало с лица. Марусяувидела перепуганное лицо китаянки. Та повернула ей голову на бок и сталазаклеивать прокол пластырем. Краем глаза Маруся увидела разноглазого, которыйбился в припадке — изо рта шла пена, тело побелело, а сквозь кожу отчетливопросматривались ярко-голубые вены. Женщины столпились вокруг него и пыталисьудержать тело на месте. Им было тяжело — китаец извивался, как уж насковородке… Так тебе! Попробуй Марусину кровь и сдохни! Она не понимала, чтопроизошло, но для нее было очевидным, что в данную минуту тот самый «некийген», которого так добивался разноглазый, убивал его мучительной смертью.

Руки и ноги Маруси все еще были пристегнуты, и она все ещенаходилась в этом опасном месте. Что будет дальше? Что будет, если хозяин всейэтой своры клонов погибнет? Отпустят ли они Марусю за ненадобностью или порвутна куски со злости? Удивительно, но происшедшее вернуло силы и способностьдумать.

Враг был повержен, навсегда или временно, но пока оннедееспособен и все внимание приковано к нему. Маруся осмотрелась в поискахспасительного чуда, но ничего чудесного на глаза не попадалось. Она попробовалаосвободить руки, вытягивая их из ремней, но от ее движений ремни затягивалисьеще туже. Не вариант. Попробовать раскачать кушетку, чтобы она упала? Не совсемпонятно, что это даст, кроме новых синяков, тем не менее Маруся попробоваладвигать телом вправо и влево — кушетка оставалась неподвижной. Похоже, она былаприпаяна к полу. Что еще?

Думай, Маруся, думай! И тут Маруся засмеялась. Она хохоталагромко, злобно и устрашающе. Не потому, что сошла с ума, не потому, что ееразвеселило плачевное состояние разноглазого и не потому, что у нее расшаталисьнервы. Когда ты безоружен и тебя окружают враги — главное, вывести их изравновесия любым неожиданным действием, а громкого смеха сейчас не ожидалникто. И это сработало!

Китаянки смутились и на какое-то время даже отвлеклись отсвоего хозяина. Глаза! У нее такие же глаза, как у него. А это признак Силы!Они прекрасно знают, что умеет он, но не знают, что умеет она. Маруся оторвалаголову от кушетки и обвела взглядом весь этот курятник.