Он замолчал. Мы сидели словно в оцепенении. Не берусьпередать, какое впечатление произвели на нас его слова. Его беспощадный анализ,ясность его видения испугали нас обоих.

– Потом, – продолжал он негромко, – когда опасность минует,он станет опять самим собой – нормальным, добрым. Но если понадобится – онснова нанесет удар.

Каролина наконец пришла в себя.

– Вы говорили о Ральфе, – сказала она. – Может, вы правы,может, нет, но нельзя осуждать человека, не выслушав его.

Зазвонил телефон. Я вышел в переднюю и снял трубку.

– Слушаю, – сказал я. – Да, это доктор Шеппард. – Минуты двея слушал, потом коротко ответил и повесил трубку.

Вернувшись в гостиную, я сказал:

– Пуаро, в Ливерпуле задержали некоего Чарлза Кента. Егосчитают тем незнакомцем, который был в «Папоротниках» в тот вечер. Менявызывают в Ливерпуль для его опознания.

Полчаса спустя Пуаро, инспектор Рэглан и я уже сидели ввагоне ливерпульского поезда. Инспектор был возбужден.

– Хоть в шантаже разберемся, – говорил он с надеждой. – Этопрожженный тип, насколько я понял по телефону. К тому же наркоман. С ним хлопотне будет. Если откроется хоть какой-нибудь мотив, нет ничего невероятного втом, что он убил мистера Экройда. Но в этом случае почему скрывается РальфПейтен? Все это какой-то запутанный клубок. Между прочим, вы были правы, Пуаро:оказалось, что это отпечатки пальцев мистера Экройда. Мне эта мысль тожеприходила в голову, но я от нее отказался как от маловероятной.

Я усмехнулся про себя. Инспектору явно не хотелось признаваться,что он сплоховал.

– А этого человека еще не арестовали? – спросил Пуаро.

– Нет, задержали по подозрению, – ответил Рэглан.

– А что он говорит?

– Почти ничего, – с усмешкой ответил инспектор. – Видать,стреляный воробей. Не столько говорит, сколько ругается.

В Ливерпуле, к моему удивлению, Пуаро ожидал восторженныйприем. Старший инспектор Хейз, оказывается, работал когда-то с ним и, видимо,составил преувеличенное впечатление о его талантах.

– Ну, теперь, когда приехал мсье Пуаро, мы быстро во всемразберемся! – весело сказал он. – А я думал, вы ушли на покой, мсье.

– Ушел, ушел, мой добрый Хейз. Но покой – это так скучно! Выпредставить себе не можете, как однообразно и уныло тянутся дни.

– Пожалуй, представляю. Значит, вы приехали взглянуть нанашу находку? А это доктор Шеппард? Как вы думаете, сэр, вам удастся егоопознать?

– Не уверен, – сказал я с сомнением.

– Как вы его задержали? – осведомился Пуаро.

– По описанию, которое нам прислали, хотя оно и мало чтодавало. У этого типа американский акцент, и он не отрицает, что был вблизиКингз-Эббота в тот вечер. Но только спрашивает, какого черта мы лезем в егодела, и посылает нас куда подальше.

– А мне можно его увидеть? – спросил Пуаро.

Старший инспектор многозначительно подмигнул:

– Я рад, что вы здесь, сэр. Вам все можно. О вас недавносправлялся инспектор Джепп из Скотленд-Ярда, он слышал, что вы занимаетесь этимделом. А вы не могли бы сказать мне, где скрывается капитан Пейтен?

– Думаю, что пока это преждевременно, – спокойно ответилПуаро, и я закусил губу, чтобы сдержать улыбку: он неплохо вышел из положения.

Побеседовав еще немного, мы отправились посмотреть назадержанного. Это был молодой человек лет двадцати трех. Высокий, худой, рукидрожат, волосы темные, но глаза голубые, бегающий взгляд. И ощущение большойфизической силы, но уже идущей на ущерб. Раньше мне казалось, что человек,которого я встретил, кого-то мне напомнил, но если это был действительно он,значит, я ошибся. Этот малый не напомнил мне никого.

– Ну, Кент, встаньте, – сказал Хейз. – К вам посетители.Узнаете кого-нибудь из них?

Кент угрюмо посмотрел на нас, но ничего не ответил. Еговзгляд скользнул по нашим лицам и задержался на мне.

– Ну, что скажете, сэр? – обратился Хейз ко мне.

– Рост тот же. По общему облику возможно, что он. Утверждатьне могу.

– Что все это значит? – буркнул Кент. – Что вы мне шьете?Выкладывайте. Что, по-вашему, я сделал?

– Это он, – кивнул я. – Узнаю его голос.

– Мой голос узнаете? Где же вы его слышали?

– В прошлую пятницу перед воротами «Папоротников». Вы меняспросили, как пройти туда.

– Да? Я спросил?

– Вы это признаете? – вмешался инспектор Рэглан.

– Ничего я не признаю. Пока не узнаю, почему меня задержали.

– Вы эти дни не читали газет? – впервые заговорил Пуаро.

Глаза Кента сузились.

– Ах вот оно что! Я знаю: в «Папоротниках» пристукнуликакого-то старикашку. Хотите пришить это мне?

– Вы были там, – спокойно сказал Пуаро.

– А вам, мистер, откуда это известно?

– Отсюда. – Пуаро вынул что-то из кармана и протянул Кенту.

Это был стержень гусиного пера, который мы нашли в беседке.Лицо Кента изменилось, он невольно потянулся к перу.

– Героин, – сказал Пуаро. – Нет, мой друг, стержень пуст. Онлежал там, где вы его уронили в тот вечер, – в беседке.

Чарлз Кент поглядел на Пуаро.

– А вы, заморская ищейка, больно много на себя берете.Напрягите память: по газетам, старичка прикончили около десяти.

– Совершенно верно, – согласился Пуаро.

– Нет, вы мне прямо скажите, так это или не так? Это все,что мне требуется.

– Вам ответит вот этот джентльмен. – Пуаро кивнул наинспектора Рэглана.

Тот замялся, посмотрел на Хейза, перевел взгляд на Пуаро итолько тогда, словно получив разрешение, сказал:

– Да. Между без четверти десять и десятью.

– Тогда зря вы меня тут держите, – сказал Кент. – В двадцатьпять минут десятого меня в «Папоротниках» уже не было. Можете справиться в«Собаке и свистке» – это салун в миле по Кранчестерской дороге. Я там, помнится,скандал учинил примерно без четверти десять. Ну что?