По просьбе домовладельца мы осмотрели квартиру, но результатможно было предвидеть заранее. Вряд ли убийцам пришло бы в голову прятатьсяздесь, все, что им оставалось, — это как можно скорее скрыться.

Мы возвратились в столовую. Пуаро в осмотре квартиры участияне принял. Я застал его за тщательным осмотром обеденного стола и присоединилсяк нему. Стол был из прекрасно отполированного красного дерева. Центр егоукрашала ваза с розами; на сверкающей поверхности были разложены кружевныесалфетки. Стояло еще блюдо с фруктами, однако десертными тарелками никто так ине воспользовался. Здесь же были три чашки с остатками недопитого кофе — издвух пили черный кофе, из одной — кофе с молоком. Все трое пили портвейн:наполовину опорожненный графин стоял рядом с тарелкой, располагавшейсяпосередине. Один из обедавших мужчин курил сигару, двое других — сигареты. Настоле стоял раскрытый черепаховый ящик для сигар, инкрустированный серебром, ссигаретами и сигарами. Все эти факты я отметил для себя, но одновременновынужден был констатировать, что они не проливают ни капли света на происшедшуютрагедию. Меня удивило столь пристальное внимание Пуаро к предметам, стоящим настоле. Я спросил, что он, собственно говоря, высматривает.

— Mon ami, — ответил он, — вы не учитываетеглавного. Я пытаюсь высмотреть то, что не должен был бы увидеть.

— Что же это?

— Ошибку, пусть самую незначительную. Разумеется, состороны убийцы.

Он быстро прошел в небольшую кухоньку, примыкающую кстоловой, осмотрел ее внимательно и покачал головой.

— Мосье, — обратился он к домовладельцу, —объясните мне, пожалуйста, вашу систему подачи пищи в квартиры. Домовладелецподошел к небольшому окошку в стене.

— Здесь, — объяснил он, — специальныйподъемник, который движется к верхнему этажу, где размещаются кухни. Выпередаете по телефону заказ, и блюда на подъемнике спускаются к вам. Этим жепутем грязная посуда отправляется обратно. Понимаете, никаких лишних хлопот суборкой, и одновременно жильцы избавлены от утомительной необходимостиежедневно спускаться в ресторан.

Пуаро кивнул и тут же задал вопрос:

— Значит, тарелки и блюда, которые использовались здесьсегодня вечером, сейчас находятся наверху в кухне. Вы позволите мне наведатьсятуда?

— Да, конечно! Роберте, лифтер, проводит вас и дастнеобходимые пояснения. Однако боюсь, что вы там не найдете для себя ничегополезного. Там скапливаются сотни тарелок и блюд, и все это складывается наодин стол.

Тем не менее Пуаро свое намерение не изменил, и мы всевместе отправились в кухонные комнаты и опросили человека, принявшего заказ изквартиры № 11.

— Заказывали на троих, — пояснил он. — Супжюльен, филе из морского языка по-нормандски, говяжьи биточки и рисовое суфле.В какое время? Было примерно около восьми. Нет, боюсь, что к настоящему моментувсе тарелки и блюда уже вымыты. К несчастью. Полагаю, вас интересуют отпечаткипальцев?

— Не совсем так, — с загадочной улыбкой ответилПуаро. — Меня больше интересовал аппетит графа Фоскатини. Отведал ли онкаждое блюдо?

— Да, но я, конечно, не могу вам сообщить, сколько чегоон съел. Все тарелки были грязные, а блюда пустые — вот что я могу вам сказать.Исключение составило рисовое суфле: большая часть его осталась нетронутой.

— Ага! — отметил Пуаро, и было видно, что этотфакт ему далеко не безразличен.

Когда мы снова спускались в квартиру, он тихо произнес:

— Мы имеем дело с очень предусмотрительным человеком.

— Вы имеете в виду убийцу или графа Фоскатини?

— Граф был безусловно аккуратнейшим джентльменом. Послетого как он воззвал о помощи и известил о своей приближающейся кончине, он незабыл положить на место телефонную трубку.

Я пристально посмотрел на Пуаро. Его последние слова инедавние расспросы подсказали мне, что у него на уме.

— Вы подозреваете отравление? — выдохнул я. —Значит, удар по голове был сделан для отвода глаз?

Пуаро только улыбнулся.

Когда мы снова вошли в квартиру, там уже находился местныйинспектор полиции и два констебля. Инспектор готов был возмутиться по поводунашего появления, но Пуаро успокоил его, упомянув нашего друга изСкотленд-Ярда, инспектора Джеппа, после чего нам с некоторой неохотой разрешилиостаться. И в этом отношении нам весьма повезло, поскольку не прошло и пятиминут, как в комнату стремительно влетел взволнованный мужчина средних лет. Налице его были написаны величайшая тревога и печаль.

Это был Грейвз, слуга покойного графа Фоскатини.Рассказанная им история была просто поразительна.

Накануне утром явились два джентльмена, пожелавшие видетьего хозяина. Оба были итальянцами, и старший из них, мужчина лет сорока, назвалсебя синьором Асканио. Второй был отлично одет, и ему можно было дать не большедвадцати четырех.

Граф Фоскатини был, по-видимому, предупрежден об их визите итотчас же отослал Грейвза прочь — под пустячным предлогом. В этом месте своегорассказа Грейвз сделал паузу, явно не решаясь продолжать. Однако в конце концовпризнался, что поскольку его разбирало любопытство, то он не бросился выполнятьпоручение тотчас же, а задержался, пытаясь подслушать, о чем пойдет речь.

Разговор велся так тихо, что его надеждам не суждено былосбыться, хотя из отрывочных фраз ему стало ясно, что обсуждается какое-тофинансовое предложение, какие-то сложности, связанные с этим предложением, ичто от кого-то исходит некая угроза. Беседа велась далеко не в дружеских тонах.В конце граф Фоскатини несколько повысил голос, и слуга четко расслышал слова:

«Джентльмены, у меня нет времени для споров. Если вы непротив, давайте соберемся здесь же завтра вечером часов в восемь, пообедаем изавершим наш разговор».

Боясь быть обнаруженным, Грейвз тут же бросился выполнятьзадание хозяина. Вечером следующего дня вчерашние посетители явились ровно ввосемь. За обедом разговор шел сначала на отвлеченные темы — о политике, опогоде, о театре. Когда Грейвз поставил на стол портвейн и принес кофе, хозяинсказал ему, что этим вечером больше в его услугах не нуждается.

— Он поступал так всегда, когда принимал гостей? —спросил инспектор.

— Нет, сэр, ни в коем случае. Это натолкнуло меня намысль, что дело, которое он собирался обсудить с этими джентльменами, носитвесьма необычный характер.

На этом Грейвз закончил свой рассказ о графе и его гостях.Ушел он примерно в восемь тридцать и, встретив приятеля, отправился с ним наЭдвард-роуд в Метрополитен Мюзик-холл.

Никто не видел, как двое мужчин покидали дом, хотя времясовершения убийства было зафиксировано довольно точно — было восемь сорок семь.Небольшие настольные часы, которые Фоскатини, падая, задел рукой и уронил напол, остановились именно в это время, что соответствовало времени, когдараздался телефонный звонок у мисс Райдер.