И когда нарочито спокойная Алиса вошла в спальню и подсунула ему снадобье, дико пахнущее сонными травами, всё стало очевидно. Его усыпляли другие хозяева. Он помнил чувство обреченности, когда знаешь, что вскоре твоё сознание угаснет. Когда осознаешь, что вскоре тело перестанет принадлежать тебе, но не можешь ничего сделать.

Не нужно обладать особым чутьем, чтобы понимать простейшие вещи.

Алиса не собиралась выбирать его. Не хотела видеть рядом с собой.

Постельный раб никогда не сравнится с боевым. В ту секунду Стьен остро возненавидел Севера. Его затопила глухая злоба. Черная зависть. Бесконечная ревность.

Он не выпил то снадобье. Хотел дождаться, когда Алиса уйдет, и покончить со своим бесполезным существованием. Ибо какой смысл ему жить… без неё?

Но Стьен всегда был плохим рабом, и это спасло ему жизнь. Он не удержался и прочитал письмо к отцу, пропахшее цветочными духами Алисы. Она всё решила сама. Избрала ему судьбу, даже попросила найти невесту. «Невесту, которая была бы достойна моего Ветра», как было написано на листке бумаги. Вот так просто.

А как иначе с бесправным рабом?..

Дочитав, Стьен долго вспоминал последний разговор с Алисой. Её дрожащие губы и глаза, полные невыплаканных слез. Поцелуй, такой безысходный, словно Алиса вложила в него нечто больше, чем обычное «прощай».

Да, хозяйка всё решила сама. Поступила по-господски. Не спросила мнения.

Но потому ли, что предпочла сильного хранителя слабому?

Или было что-то ещё?..

Ему хотелось верить в это.

Алиса испугалась, что он не выдержит инициации? Пожалела его? Уберегла?

Или выкинула как ненужную вещь?

Как же разобраться?

Оставалось только спросить лично.

И он пробрался на инициацию. Если честно, даже делать чего-то особенного не пришлось. Здесь собралось много рабов с хозяевами. Выпускники этого года и люди, которых Стьен видел впервые. Те, кто не смог инициироваться в прошлые годы, чьи рабы погибли на испытаниях или во время службы. Десятки боевиков, ожидавшие своей очереди.

Но он смотрел только на Алису. На то, как дрожат её ресницы, как она закусывает губу, как вздрагивает от криков и запаха серы.

А потом та глупая попытка поговорить… и разделяющий их жертвенный круг… и энергия, что била сквозь Алису, уничтожая её.

И шаг вперед, потому что в тот момент Стьен почувствовал: он сможет помочь. Он нужен ей. Всё должно случиться именно так.

Все следующие дни он боролся с самим собой. Не лез. Не донимал. Не пытался проявить главенствующую позицию, как Север. Хотя чувствовал каждое колебание силы Алисы. Мог с закрытыми глазами определить, где она находится. Улавливал скачки её резерва и бездонную пустоту, исходящую от девушки.

Испуг. Чувство безысходности. Боль.

Какая-то дурацкая обида за случившееся не прошла, но Стьен загнал её вглубь себя. Некогда. К демонам все недомолвки. Сейчас важно выжить. Справиться. Не сломаться.

Поэтому, когда во взгляде Алисы вновь зажглось пламя, и она рванула за тем поисковым импульсом, он облегченно выдохнул.

Живая.

* * *

Ноги не держали, и дыхание давным-давно сбилось. В боку резало от боли, но я не позволяла себе остановиться. Мы пробирались сквозь овраги и буреломы больше часа, да только ничего не менялось. Всё те же бесконечные поля и реки, переплетающиеся друг с другом.

— Нужно отдохнуть… хозяйка, — скорее потребовал, чем попросил Стьен, видя, как меня шатает.

— Нет! Импульс может исчезнуть.

Я глянула на него с такой надеждой, что мужчина понял — сопротивляться бесполезно. Север даже не спорил, только ежеминутно оглядывался и держал руку на рукояти меча.

— Хозяйка! Алиса! — вдруг шикнул Стьен и дернул меня за талию, показывая куда-то вперед.

Я проследила за движением его ладони. На берегу реки игрался маленький ребенок, лет пяти-шести, не больше. Он строил песчаный замок и бормотал что-то себе под нос, вылепливая башенки.

Это было… удивительно.

Я замерла, потерла глаза пальцами, не веря увиденному.

Длинные волосы ребенка лезли ему в рот, и он откидывал их нетерпеливыми движениями. Вроде девочка, но черты лица уж очень мальчишеские.

Ребенок заметил нас и несколько секунд просто рассматривал с чисто детским любопытством, почесывая затылок и приоткрыв рот.

— Мы не причиним тебе вреда, — пообещала я, выставляя вперед ладони. — Всё хорошо.

Стоило мне договорить, как он моргнул и дал деру. Молча. Без единого крика. Сорвался с места, порушив пяткой собственный замок. Угнаться за ним было невозможно. Ребенок знал одному ему известные тропы, среди которых вскоре затерялся, оставив нас ни с чем.

— Бесы! — выругалась я, пытаясь отдышаться.

Стьен с Севером ещё некоторое время исследовали округу, но вернулись и одинаково покачали головами.

Где-то есть люди. Невероятно. Настоящие. Живые. А если это те самые отшельники, которых силой отправили в Свободные земли? Если это беглые рабы или опасные, не знающие пощады головорезы?

Ведь именно от них я должна защищать границу. Только вот это не граница, а у меня нет ничего, кроме двух хранителей и иссякающей магии, ибо без постоянной подпитки от источника она не восполняется в нужных объемах.

С каждым днем я всё сильнее слабею, и это чувство въедается под кожу, пугает, лишая способности соображать. Мне всё тяжелее даются простецкие заклинания, а сложные сплетения иссушивают резерв до дна.

— Что будем делать? Искать людей? — спросил Север.

— Это может быть опасно, — засомневался Стьен. — Мы не знаем, кто они и как относятся к боевым магам… и их рабам.

— Ты предлагаешь трусливо спрятаться в кусты? — засмеялся Север, взгляд которого горел предвкушением сражений.

— Я предлагаю не лезть на рожон, — спокойно ответил Стьен.

У меня не было сил даже на то, чтобы прервать их перепалку. Думай, Алиса, как поступить. Помни, от твоего решения зависят жизни твоих спутников.

К сожалению, боги вновь решили за меня. Потому что захрустели сухие травы, и я уловила где-то вдалеке сгусток энергии.

Хм, не похоже на мага. Что же это?..

И тут мы увидела его. Чудовище не было похоже ни на одно известное мне существо. Высокое, с меня ростом. Не волосатое, но шипастое, оно передвигалось на двух лапах, и его когти скребли по земле. С ощеренного точно у дикого волка рта тянулась слюна. Глубоко посаженные глаза смотрели на нас с почти человеческой яростью.

Но главное — у чудовища была магия.

Настоящая природная сила похлеще моей, которая обволакивала существо как кокон.