дружить со всеми. Психолог, которому она теперь звонит по скайпу два раза в неделю, говорит, что ей просто хотелось всем нравиться так, как нравится людям Иван. Ну хорошо, пускай, пускай она хотела нравиться, но быть в приятных отношениях с соседями — это же тоже неплохо. У соседей сверху была собака, старый, с седой мордой пес с большими ушами. Кристина не разбиралась в породах, и однажды, встретив Стёпу выгуливающим Джека, спросила у него, что это за порода. Степан охотно ответил, но название оказалось совершенно незнакомым, и Кристина забыла его тут же, а переспрашивать было неудобно.

Она и с соседями по площадке пыталась подружиться, но Иван и тут скривился:

— Что у тебя с ними общего?

— А разве с соседями нужно иметь что-то общее, кроме лифта и лестничной площадки? — попробовала отшутиться она.

— Делай, как знаешь! — ответил Иван.

На площадке кроме их квартиры было еще две: однокомнатная, в которой раз в несколько месяцев появлялся, как ясное солнышко, высокий, крепкий мужчина с загорелым лицом и рыжей бородой. Очень симпатичный! Кристина называла соседа за глаза «Геолог», за его мужественный вид и редкие появления на своей жилплощади. А с другой стороны от него была четырехкомнатная квартира, в которой жила семья с двумя мальчиками лет семи-девяти, которые вполне могли бы стучать по батарее, возможно и стучали, но это был уже другой стояк, и Кристина никак не могла их слышать.

В четверг никто не стучал. Она осталась специально в бывшей студии Ивана и несостоявшейся детской, а теперь в ее кабинете хоум-офиса, ждала, прислушивалась до пол седьмого, но не услышала ни стука, ни криков о помощи. И вот сегодня опять началось.

«Интересно, как двигается звук в доме?», — подумала Кристина, но спросить было больше не у кого. Иван сейчас жил где-то на другом краю города, и даже позвони она ему, скорее всего бы не ответил, хотя он про звуки все знает. Она уже звонила однажды. Выпила бокал белого вина для храбрости и решила узнать, что же произошло такого, что она вдруг перестала быть его «музой», хотя знала ответ, но решила, что пускай он скажет. Шли длинные гудки пока вызов не кончился сам собой и телефон сообщил ей на двух языках, что абонент не отвечает.

Кристина приложила ухо к стене и звук мужского голоса стал слышен четче. «Помогите! Помогите! Помогите!» — не переставая, как автомат, кричал где-то человек и стучал, стучал, стучал.

«А может это не он стучит?», — засомневалась Кристина. В доме было 16 этажей, где-то человек кричит, а другой, которому это мешает, стучит ему, что, мол, такое, хватит, люди пришли домой с работы и хотят отдохнуть! Но сама же поняла, что эта теория никак не подходит — слишком четкий и правильный был стук.

«А если это морзянка?!» — осенило Кристину, которая, конечно, никакой морзянки не знала и понять, что ей стучат, не могла. Было бы интересно проверить, она начала искать в интернете, но еще больше запуталась, потому что понять, как эти «точки-тире» звучат на практике, она не представляла.

Ровно в 18.15 по батарее стучать перестали. Кристина прислушалась, даже стакан приложила к стене, прильнув ухом к его донышку, но и «помогите!» тоже никто не кричал.

Она села, достала листок бумаги из принтера и нарисовала дом. Теперь хорошо бы вспомнить, кто живет на их стояке. Но оказалось, что это не так просто. В старые времена, когда Кристина была еще ребенком, люди знали, кто живет рядом с ними, но сейчас все было не так. Визуально она знала многих, особенно до того, как их всех перевели на удаленную работу. Кристина ехала минимум два раза в день в лифте, с ней здоровались, и она здоровалась. На этажах выходили женщины, мужчины, дети, собаки. У нее хорошая память, и если не по именам, то в лицо она назовет их всех, и даже, возможно, скажет, кто с какого этажа, но живут ли они под ней, этого она точно не знала.

Итак, на первом и втором этаже у них только офисы. Это она точно знает, слышала, как консьержка внизу докладывала старшей по дому. Стоп! Вот кто точно знает! Кристина накинула куртку, вышла из квартиры и вызвала лифт.

К ее несчастью, сегодня дежурила не улыбчивая и словоохотливая бабулька, Зинаида Ивановна, от которой Кристина всегда с трудом убегала, а мрачного вида еще не старая женщина с усталым болезненным лицом. Кристина даже не знала, как ее зовут, потому поздоровалась безлично:

— Привет!

Женщина подняла на нее поверх очков запавшие, в черных кругах глаза, оторвав их от чтения книги с пожелтевшими страницами:

— Добрый вечер!

— Вы меня извините, я с не совсем обычной просьбой… — начала Кристина, совершенно неподготовленно. Она не хотела спугнуть женщину, но и прослыть сумасшедшей в доме тоже не входило в ее планы.

Консьержка закрыла книгу, предварительно заложив пальцем нужную страницу, чтобы не потерять, и Кристина увидела, что та читает Льва Толстого, «Детство. Отрочество. Юность», книгу, которую в ее понимании никто добровольно читать не станет, и оттого Кристина сразу догадалась, что ничего у нее не получится выяснить.

— Слушаю вас!

— Вы не подскажете, кто у нас в доме живет по стояку трёхкомнатных квартир?

Консьержка если и удивилась, то виду не подала и только ответила:

— Такие сведения сообщать не положено.

«Могла бы и догадаться», подумала Кристина, и спросила:

— Тогда скажите, в какой квартире живет старшая по дому?

Консьержка посмотрела на нее внимательно и спросила:

— У вас что-то случилось? Соседи шумят?

Кристина непроизвольно вздрогнула и быстро ответила:

— Нет, нет! Всё в порядке! Просто мне надо кое-что выяснить.

Безымянная консьержка взяла со стола старенькую, еще кнопочную «Нокия» и, внимательно глядя на нее через линзы очков, начала медленно набирать номер, никуда не заглядывая и ни с чем не сверяясь.

— Вита Петровна, это я, Димидова! Тут девушка вас спрашивает, — и прикрыв рукой трубку, обратилась к Кристине:

— Из какой вы квартиры?

— Из тридцать шестой.

Консьержка повторила это в трубку, выслушала невидимое начальство и молча закивала, будто Вита Петровна ее видела.

— Сейчас спустится, — сказала она Кристине и, поправив на переносице очки, открыла книгу, намереваясь продолжить чтение.

Кристина уже пожалела, что вообще начала это расследование. Спросив о соседях, ей придется рассказать всё, и не известно, как Вита Петровна, с виду тетка строгая и властная, это воспримет, может вообще посчитает Кристину психически больной с голосами в голове или дурой, которой нечем заняться. Возникла предательская