Жена писателя молча передала ему стакан, и когда онанаклонялась к нему, она импульсивно поцеловала его в морщинистую, обтянутуюкрокодильей кожей щеку. Он улыбнулся, и глаза его сверкнули в сумерках. Этоотнюдь не означало, что он смеется над ней. Глаза не сверкают так от смеха.«Спасибо, Мэг».

Он сделал большой глоток, закашлялся и отмахнулся отпредложенной сигареты.

«Я уже достаточно накурился за вечер. Я собираюсь совсембросить курить. В будущем воплощении, так сказать».

«Едва ли стоит продолжать мою историю. В ней есть толькоодин порок, которым страдает всякая история – она абсолютно предсказуема. Онивыудили нечто вроде сорока бутылок „Че??ного Бархата“ из моей машины, причембольшая часть была пустой. Я нес что-то об эльфах, электричестве, форнитах,добытчиках плутония и форнусе. Я выглядел в их глазах абсолютно сумасшедшим, итаким я и был на самом деле».

«А теперь о том, что случилось в Омахе, пока я разъезжал –судя по чекам на бензин, оставшимся в ящике для перчаток – по пяти северо-восточнымштатам. Как вы понимаете, всю эту информацию я узнал от Джейн Торп после долгойи болезненной переписки, которая завершилась личной встречей в Нью-Хейвене, еетеперешнем месте жительства, спустя немного времени после того, как я былвыпущен из санатория в обмен на мое окончательное отречение. К концу этойвстречи мы рыдали друг у друга в объятиях, и именно тогда я снова начал веритьв то, что я смогу снова по-настоящему жить и, возможно, даже смогу бытьсчастливым».

«В тот день, около трех часов дня в дом к Торпам постучали.Это был мальчик, разносящий телеграммы. Телеграмма была от меня – последнийдокумент нашей злополучной переписки. Текст ее был следующий: РЭГ У МЕНЯПРОВЕРЕННАЯ ИНФОРМАЦИЯ ЧТО РЭКН УМИРАЕТ БЕЛЛИС УТВЕРЖДАЕТ ЧТО ЕГО УБИВАЕТ МАЛЕНЬКИЙМАЛЬЧИК БЕЛЛИС ГОВОРИТ ЧТО МАЛЬЧИКА ЗОВУТ ДЖИММИ FORNIT SOME FORNUS ХЕНРИ».

«На тот случай, если примечательный вопрос Ховарда Бейкера отом, „Что ему было известно и когда это стало ему известно?“ посетил ваш ум, ямогу сказать вам, что я знал о том, что Джейн наняла служанку. Но я не знал – иузнал только от Беллиса, что у нее был маленький дьяволенок Джимми. Боюсь, вампридется поверить мне на слово, хотя я должен добавить, что врачи, занимавшиесямной в следующие два с половиной года моей жизни, никогда мне не верили».

«Когда пришла телеграмма, Джейн была в бакалейной лавке. Онанашла ее уже после того, как Рэг был мертв, в одном из его задних карманов. Наней было проставлено время отправления и время получения, а рядом была пометка:„Не передавать по телефону. Вручить в руки“. Джейн говорила, что хотя современи прихода телеграммы прошел всего лишь один день, она выглядела так,будто он по крайней мере месяц таскал ее в кармане и вертел в руках».

«В каком-то смысле эта телеграмма, эти двадцать шесть слов ибыли настоящей блуждающей пулей, и я выстрелил ей из Патерсона, Нью-Джерси,прямо в мозг Рэгу Торпу, и я был так пьян, что даже не помню, как я этосделал».

«В последние две недели жизни Рэг, казалось, стал совсемнормальным. Он вставал в шесть часов утра, готовил завтрак для себя и для жены,затем в течение часа писал. Около восьми он запирал свой кабинет и выводилсобаку для долгой прогулки по окрестностям. Он был общительным во время этихпрогулок, останавливался поболтать со всеми, кто этого хотел, привязывал собакуу ближайшего кафе и заходил внутрь, чтобы выпить чашечку утреннего кофе, потомони снова отправлялись бродить. Он редко возвращался домой до полудня. Обычно вдвенадцать тридцать или в час. Частично продолжительность прогулок объясняласьтем, что он хотел избежать встречи с болтливой Гертрудой Рулин. Во всякомслучае, Джейн думала так, потому что прогулки стали такими долгими дня черездва после того, как служанка приступила к работе».

«Он съедал легкий ланч, отдыхал около часа, а потом вставали писал в течение двух-трех часов. По вечерам он часто заходил в гости к своиммолодым друзьям, иногда вместе с Джейн, а иногда и один. Иногда они с Джейнотправлялись в кино, или просто читали вечером в гостиной. Они рано ложилисьспать, причем Рэг, как правило, немного раньше Джейн. Она написала мне, что онипочти не занимались любовью, а когда это все-таки случалось, то ни он ни она неполучали никакого удовольствия. „Но секс для женщины не представляет оченьбольшой ценности“, – писала она, – „а Рэг снова работал в полную силу, и этобыло для него хорошей заменой. В каком-то смысле, те две недели были самымисчастливыми за последние пять лет“. Когда я прочитал это, я чуть не заплакал».

«Я ничего не знал о Джимми, но Рэг знал. Рэг знал о нем все,кроме самого важного: Джимми стал приходить на работу вместе со своей матерью».В какой ярости он, должно быть, был, когда получил мою телеграмму и началпонимать, в чем дело! Вот они и добрались до него в конце концов. И ясно, чтожена также была одной из них, так как она была в доме вместе с Гертрудой иДжимми и ни разу не сказала Регу ни слова о Джимми. Что он там написал мне водном из первых писем? «Иногда я задумываюсь о своей жене». «Когда она вернуласьдомой в тот самый день, когда Рег получил мою телеграмму, она обнаружила, чтоего нет дома. На кухонном столе лежала записка: „Любимая я ушел в книжныймагазин. Вернусь к ужину“. Джейн не заметила в записки ничего необычного… ноесли бы она знала о моей телеграмме, то именно обычность этой записки испугалабы ее больше всего, я думаю. Она поняла бы, что Рег считает ее предателем».

«Рег не пошел ни в какой книжный магазин. Он отправился вторговый центр города в магазин оружия. Он купил автоматический револьвер сорокпятого калибра и две тысячи пуль. Он купил бы и автомат, если б у него былоразрешение. Он, видите ли, собирался защитить своего форнита. От Джимми, отГертруды, от Джейн. От них».

«Следующий день начался по заведенному порядку. Лишь потомона вспомнила, что он надел слишком жаркий свитер, и это все. Свитер,разумеется, был нужен для того, чтобы спрятать оружие. Он вышел на прогулку ссобакой с револьвером, засунутым за ремень брюк».

«Он пошел прямо к кафе, где он обычно выпивал утреннюю чашкукофе, не останавливаясь по пути для разговоров с соседями. Он отвел собаку настоянку, привязал ее к загородке и задними дворами отправился домой».

«Он прекрасно знал дневной распорядок своих друзей-соседей,он знал, что сейчас никого из них нет дома. Он знал, где они хранили запаснойключ. Он поднялся, зашел в их дом и стал наблюдать из окна за своей дверью».

«В восемь сорок он увидел Гертруду Рулин. Гертруда была неодна. С ней действительно был маленький мальчик. Неистовые повадки первоклассникаДжимми Рулина почти сразу же убедили учителя и школьного попечителя, что длявсеобщего блага (кроме, быть может, блага его матери, которая не могла большеотдохнуть от него днем) ему следует посидеть дома еще годик. Джимми вновьотправили в детский сад, и там он должен был проводить вторую половину дня втечение оставшейся половины учебного года. Два расположенных неподалеку детскихсада были переполнены, и Гертруде не удалось пристроить его на утренние часы.Днем же она не могла убирать у Торпов, так как с двух до четырех у нее быларабота в другом конце города».