— Настя ко мне не приезжает, — Руслан пытливовзглянул на детектива. — Уверяет, что это вы запретили ей покидатьквартиру.

— Запретили. Нам тоже легче ее охранять, когда онанаходится в помещении.

— А что она говорит о наших с ней отношениях?

Пучков вскинул и опустил руки:

— Ничего.

— Вы уверены, что этот выстрел не связан с моимиличными делами и касается именно Насти Шороховой?

Пучков ни в чем не был уверен до конца, но все же поделилсяс клиентом своими соображениями:

— Я лично проводил проверку ваших связей и состояниедел на сегодняшний день. Ничего серьезного.

— То есть на меня не наехали. А если бы дело касалосьбизнеса, однозначно прикончили бы, так?

Пучков кивнул:

— Вы сами все прекрасно понимаете.

— В моем случае все было по-дилетантски. Этот, вшапочке, который метил мне в сердце, явно не наемный убийца.

— И оружие у него краденое.

— Но вы работаете со свидетелями? — с уверенностьюв положительном ответе спросил Фадеев.

Пучков тихо вздохнул. Он не стал признаваться, что онипрошляпили почти всех свидетелей. «Если перечислить убийства последних дней впорядке нарастания, я буду выглядеть полным придурком, — подумалон. — Правда, милиция, квалифицировав большую часть смертей как несчастныеслучаи, выглядит не лучше». Одна беда — Фадееву не было дела до милиции. Онплатил Пучкову и ждал результатов от него.

— Вы по-прежнему будете добиваться расположенияАнастасии Шороховой? — спросил Пучков, созерцая унылый больничный двор, впаянныйв квадрат окна.

— В настоящий момент я озабочен тем, чтобы в моей шкурене проделали еще несколько дырок. Так что с любовью придется повременить.

Пучков затаил усмешку. Он точно знал: любовь —скоропортящийся продукт, и когда Фадеев наконец очухается, то поймет, чтоостался с носом. Смешной он, этот Руслан!

— Хотел выпендриться перед девушкой, и вот чтополучилось, — посетовал он.

— Есть еще один способ обеспечить вам личнуюбезопасность, — сказал Пучков и тут же перехватил пытливый взгляд Фадеева. —Вообще прекратить расследование.

«Я же не карающий меч господень, — попытался онуспокоить себя. — Я должен заботиться в первую очередь о безопасностиклиента».

— Вы видите связь между расследованием и покушением наменя?

— Прямую, — кисло ответил Пучков. — Кому-тоне нравится, что старые убийства пытаются дорасследовать на ваши деньги. Убратьвас — означает перекрыть денежный источник, питающий активность частныхсыщиков.

Не будет расследования — не будет угрозы вашей жизни.

— Но как же? — нахохлился Фадеев. — Взять ивсе вот так бросить?

«Ты и понятия не имеешь, приятель, сколько народу полегло затвою симпатию к Шороховой».

— Взять и бросить, — вслух произнес Пучков,сопроводив свои слова энергичным кивком.

Он обязан был предложить Фадееву этот выход. Хотя, конечноже, понимал, что для их агентства все так просто не закончится. Неизвестно,выкарабкается ли Вика, — одно это заставит Стаса стоять до конца. Крометого, у Бессонова с Шороховой какие-то шуры-муры.

— Подумайте, — тем не менее сказал Пучков. —Вы подвергаете свою жизнь реальной опасности из-за женщины, которая ничего вамне обещала.

— И даже более того, — нахмурился Руслан. —Она ясно дала понять, что не питает ко мне нежных чувств.

— Вот видите.

— Но я уже закусил удила. Стыдно отступать, понимаетеменя? — сказал честный Руслан.

— Значит, мы продолжаем дело?

— Продолжаем. Выясните, кто в меня стрелял и какоеотношение имеет этот человек к Настиным проблемам.

Выбравшись из больницы. Пучков в очередной раз набрал номерСтаса. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», —корректно сообщили ему. «Вот дубина, — раздраженно подумал Пучков. —Нагородил что-то про мальчика и скрылся в трубе. Интересно, впрочем…Мальчик-инвалид, сидящий у окна с утра до вечера. Просто классика какая-то! Какговорится, если бы мальчика не было, его следовало выдумать».

Пучков, уже открывший дверцу своей машины, внезапно замер.Что, если Стас и в самом деле придумал мальчика?

Закинул удочку? Кому он там рассказывал эту байку?Фокину-старшему? Неужели он подозревает этого красавчика, если и не разбившегоВеронике Матвеевне сердце, то уж по крайней мере отколовшего от него маленькийкусочек?

* * *

Жене Воробьева было около сорока. Невысокая и подтянутая,она явно следила за собой не по любви, а по обязанности. Аккуратная стрижка,хороший макияж, свежий маникюр, юбка, прикрывающая колени. Все, как и положеноделовой женщине. Не хватало только изюминки, перчика. Алена Воробьева былапресной, словно суп гипертоника.

— Вы ведь все знаете про любовницу? Какое облегчение! —Она покачала головой. — Не представляю, как удастся скрыть этот факт.Существует такая неприятная реальность, как соседи. Они обязательно разболтаютвсей Москве.

— Да что там, — смутился Саша. — Вы ведьживете в Опалихе.

— Но все наши друзья и деловые интересы в Москве.

Впрочем, вы правы, — внезапно согласилась она. — Яодна не представляю собой ничего. Ни-че-го. Я была лишь приложением ксобственному мужу. Теперь я начну вести жизнь простенькую и спокойную. Это еслиу Игоря не осталось криминальных долгов. В противном случае жизнь наша окажетсятрудовой и сложной. Детей в любой ситуации придется забрать из частной школы…

Она уставилась в пространство, выпуская дым длиннымиструями. Вероятно, уже прикидывала, как станет устраивать свой быт в одиночку.Чтобы вернуть ее к реальности, Саша тихонько кашлянул.

— Вы ведь что-то хотели узнать? — встрепенуласьАлена. — Спрашивайте, я отвечу. Мне нечего скрывать. И стыдиться нечего.Ведь это не я бегала по девкам. И не я задохнулась в одной постели с любовницей.

— Собственно, меня интересовали как раз связи вашегомужа. Внебрачные, — вкрадчиво добавил Саша и взглянул на вдову слюбопытством. — Что вы знали?

— Все, — сказала Алена. — Каждая его интрижкабыла мне известна — когда он увлекся новой дамочкой, сколько ночей с нейпровел, сколько денег на нее потратил.

— Вы пытались… — Саша поискал нужное слово, —бороться?

— Бороться? — хохотнула Алена. — С чем? С егожаждой приключений? Да вы что? Это все равно, что сражаться с ветрянымимельницами. Меня еще в школе учили, что подобные подвиги не толькозаканчиваются неудачей, но и выглядят очень глупо. Нет, я не пыталась бороться.