— Почему же вы тогда.., э-э-э.., проявляли интерес?

— Ревновала, вот и все, — пожала плечамиАлена. — Любая жена ревнует, какой бы дурой она ни была. Или умной.Зависит от ситуации.

— В последние полгода, — спросил Саша, блеснувтемными глазами, — с кем встречался ваш муж вне дома?

— Вы хотите знать обо всех его любовницах?

— Да. Если можно.

— Можно, отчего ж нельзя. Примерно с января он бегал заМариной Борзовой, племянницей своего босса.

Дурак тоже! Девчонке от силы лет двадцать. Она сделала емуручкой, как только он показал все, на что способен.

Наверное, с ее стороны это был чисто спортивный интерес.После Марины наступил небольшой промежуток, а месяца два назад появилась этаженщина, Виктория. Надеюсь, она останется жива. Я правда надеюсь. Не думайте,что я строю из себя…

— Я не думаю.

— Они вроде не пьяные были. И забыли про кофе. Глупостькакая-то.

— Действительно, глупо, — поддакнул Саша, не желаярассказывать жене Воробьева о своих подозрениях.

Милиция сообщила ей — несчастный случай, пусть будет так.Сотрудники, которые вели наружное наблюдение за домом в Тушине, оказалисьабсолютно бесполезными. Они не запоминали людей, входящих и выходящих изподъезда, потому что караулили влюбленных, а вовсе не поджидали их убийцу.

— А кто-нибудь еще, кроме Виктории? — спросилСаша. — По нашим сведениям, у него был кто-то еще.

— Вторая любовница? — Алена так удивилась, что неудержала сигарету во рту и едва успела ее подхватить. — По-моему, этослишком даже для такого горячего парня, как мой муж.

— Вторая любовница появилась только что. Она нас оченьинтересует. Вспомните хоть что-нибудь. Может быть, какая-то мелочь показаласьвам странной? Телефонный звонок? Купленный не для вас подарок, который выслучайно нашли в ящике мужа? Записка? Что угодно.

Алена закинула голову вверх и выпустила паровозную струюдыма.

— Черт его знает… — пробормотала она. — Втораялюбовница! Ничего себе. Вижу, мой муж не только весело умер, но и весело жил.Стыдно сказать, но про вторую любовницу я ничего не знаю.

— А про первую как узнали? — не отставал Саша.

— Ну, как обычно все узнают? Волосы на пиджаке, помадана рубашке, срочные совещания с выездом за город…

— То есть ничего конкретного, — уточнил Саша.

— Если вы спрашиваете, не знакомил ли он меня со своимидевочками, представляя их как своих коллег или двоюродных племянниц, то — нет.Не знакомил. Редко, когда мне удавалось засечь кого-то из них на приемах и дняхрождения общих знакомых, куда Игорь не мог прийти без меня.

— А жены его коллег? Вы поддерживали с ними отношения?Может быть, они что-то знают?

— Змеи! — сказала Алена. — Если бы они что-тознали, немедленно явились бы меня «морально поддержать». Раз не явились,значит, не стоит время на них тратить.

Саша разочарованно вздохнул. Судя по всему, Алена не дастему никакой подсказки. Хотя она и расположена поговорить.

— Впрочем, знаете что? Буквально несколько дней назад мысмотрели фильм по телевизору. Там Николь Кидман играла. Игорь сказал что-то втом смысле, что артистка ему нравится. Я говорю, мол, чего хорошего? Каланчапожарная. А он отвечает, что завоевать высокую женщину для мужчины так жеволнующе, как покорить Эверест.

Я так и покатилась со смеху. А теперь вот думаю: зря ясмеялась. Наверное, за этим что-то стоит. Определенно, что-то стоит.

* * *

На рассвете Стас отправился в больницу и принялся бродить покоридорам, мешаясь под ногами у медперсонала. Его гоняли, он уходил, потомвозвращался, потом снова уходил. Вспомнил про мобильный телефон, включил его, ион тотчас же зазвонил.

— Стас? — спросил телефон голосом СашиТаганова. — Ты зачем мобильник вырубил? С ума сошел? Пучков вчера визжал,как истеричная барышня.

— Ты что-нибудь новое узнал? — перебил его Стас.

— Узнал! — обрадовал его тот. — Я ездил квдове Воробьева, и она сказала, что если у ее мужа появилась вторая любовница,то она была высокого роста.

— С чего это она взяла? — неожиданно рассердилсяСтас. — Может быть, любовница процеловала Воробьеву макушку до лысины? Чтоза ерунда на постном масле?

Таганов хихикнул и рассказал про Николь Кидман.

— Знаешь, от жен подозреваемых много пользы, —заметил он. — Особенно от тех, кому благоверные изменяют внаглую. Такиеженщины не боятся поговорить с посторонним человеком, они как бы проверяют нанем свою позицию.

Стас тут же подумал о жене Захара Горянского. Этот типизменял ей именно внаглую. Бессонов давно хотел с ней повидаться, но всеоткладывал. Возможно, напрасно? Ни одной мелочи нельзя упускать в этомфантастическом деле. Вдруг мадам Горянская расскажет что-нибудь необычайноважное? Стас сорвался с места и поехал к ней.

Мадам Горянская оказалась нежной блондинкой с ножкамиЗолушки и лицом, на котором навечно прописалось невинное выражение. Завершалиоблик стрижка «Паж» и бледно-голубые глаза с длинными ресницами. «Она будет имихлопать», — обреченно подумал Стас. Он на стенку лез, когда женщиныизображали бедных маленьких овечек, ожидающих, что каждый встречный мужчинастанет грудью на их защиту.

— Вы хотите, чтобы я скрыла от мужа наш с вамиразговор? — спросила сорокапятилетняя куколка и — черт возьми! —действительно захлопала ресницами.

— Если вы сможете пережить этот невинный обман, —слащавым голосом сказал он.

Ее звали Людой, Людмилой, что, конечно, было слишкомофициально для такой кошечки. Представляясь, она мурлыкнула: «Милочка», —и Бессонов в ответ чуть было не сказал: «Стасик».

Захар Горянский Стасу активно не нравился. Но придумать длянего хороший мотив убивать он так и не смог.

Ревность? Она срабатывала только в случае с ЛешейСамсоновым. Единственная фигура, достойная мести Захара.

Стас, памятуя о том, что хотел рассматривать убийство всехтрех женихов Насти по отдельности, остановился пока на этом пункте: Самсонов иревность.

— Муж знакомит вас со своими коллегами? —поинтересовался он.

— Я знаю их всех, — заявила Милочка,улыбнувшись. — Кто вас интересует? Наверное, Ольга, да? Я же вижу, вымнетесь. Конечно, Ольга!

Стас с изумлением увидел, что глаза собеседницы наливаютсяслезами.

— Э-э-э… Послушайте, — растерялся он.

— Нет, я не буду изображать святую простоту! — Внежном голосе Милы прорезались гневные нотки. — Любовница так любовница.

— Кто? — коротко спросил обалдевший Стас.