— Привет, мам, — сказал Сашка. И кивнул Николаю.

СЛОВНО ОНИ УЖЕ ВИДЕЛИСЬ…

— Сашенька, дядя приехал, — садясь на краешек постелисказала Таня.

— Я знаю, — с легким недоумением Александр посмотрел намать, потом на Шедченко.

Николай перевел взгляд на Анну.

— Где он?

— Кто?

— Не надо придуриваться. Вы знаете, о ком я.

— Здесь больше не было ни единого человека, — врачпобедоносно улыбнулась ему. — Что вы хотите?

А ЧТО ОН, СОБСТВЕННО, ХОЧЕТ? ОН САМ ОТКАЗАЛСЯ ИДТИ ВБОЛЬНИЦУ С ДВОЙНИКОМ. ОН СДЕЛАЛ СВОЙ ВЫБОР. ДОЛОЙ МИСТИКУ И СОМНЕНИЯ. ЖИЗНЬТАКОВА, КАКОВА ОНА ЕСТЬ… И БОЛЕЕ НИКАКОВА…

Шедченко прошел по палате. Посмотрел в окно — словно что-товнутри подталкивало его.

В глубине больничного двора он увидел маленькое одноэтажноездание, увенчанное кирпичной трубой метров пяти в высоту. Из трубы шел густойдым.

— Что у вас там?

Врач даже не подошла к окну.

— Морг.

— С крематорием?

Татьяна испуганно смотрела на него.

— После ампутаций, — сухо сказала Анна, — остаетсябиологический материал, подлежащий уничтожению.

Шедченко стало подташнивать. Он повернулся к врачу — и таувидела в его глазах что-то такое, что заставило ее отступить.

— Я бы не советовала вам продолжать эти разговоры, — быстросказала Анна. — Состояние вашего племянника утром резко улучшилось. Но этонестойкое улучшение, и не стоит его разрушать.

Николай подошел к ней вплотную. Прошептал одними губами:

— Вы убили его.

— У него был выбор. Как и у тебя сейчас.

— Кто вы?

— Мария.

— КТО ВЫ?

— Мир. Свет. Любовь.

— Это ложь.

— Не тебе решать, что ложь, а что правда. Без него — тыничто. Но отныне ты свободен, и можешь сделать выбор. Стань на нашу сторону.Помогай нам. И ты войдешь в мир, который будет завтра. Ты не нужен этому миру —но ты поможешь ему прийти, заслужишь прощение и покой…

— Коля! — выкрикнула Татьяна. Шедченко вздрогнул,отворачиваясь от Марии.

Сестра и племянник смотрели на него. Непонимающе и сострахом.

МИР, СВЕТ, ЛЮБОВЬ…

— Сашка, я должен уехать на пару дней, — сказал он, касаясьего руки. — Держись, мужик.

— Дядька, ты сам-то здоров? — Сашка задумчиво смотрел наШедченко.

— Уже нет, — спокойно ответил он. Достал из карманабумажник, молча отсчитал пять зеленых сотенных. — Таня, держи. Вам пригодится.

— Ты…

— Мне надо ненадолго уехать.

Он не стал говорить ни «прощай», ни «до свидания», ибо немог сделать выбор между словами.

— Я вас убедила? — спросила та, кто выбрала имя «Мария».

— Вы напомнили мне, что существует выбор.

— Прототипы не ведут собственных игр. Они способны лишьпомогать пришедшим.

— Я понимаю.

Шедченко отступил в коридор — провожаемый растерянным,непонимающим взглядом сестры, легким взмахом руки Сашки и укоризненной печальюв глазах Марии. Уже в коридоре он посмотрел на дверь ординаторской. И увиделеще одну женщину в белом халате — словно отражение Марии. Только в ее взглядебыло слишком много тоски.

— Ты сглупила, девочка, — прошептал он. Анна — настоящаяАнна, словно окаменела, подобралась:

— Это сделала я!

Шедченко удержался. Довольно легко. Сейчас он понимал,почему его двойник погиб.

— В нем было больше любви, чем в вас обеих. Он не мог убитьженщину.

— Значит, не сможешь и ты.

— Я найду того, кто сможет.

Он побежал по лестнице — грузный стареющий мужчина в чужойвоенной форме. Попадавшиеся навстречу люди — персонал шел на работу,прижимались к стенам.

И все же в одном Мария была права. Шедченко помнил имена — итеперь у него был выбор.

Валентин Веснин не ложился этой ночью. Молчаливый замкнутыйпаренек, двадцатипятилетний специалист по трехмерной графике, популярный вузких кругах создатель рекламных клипов все равно не смог бы уснуть.

Кирилл Корсаков так ничего ему и не сказал. Впрочем, уВалентина уже не было ни малейшего желания его расспрашивать. Он накормилКирилла — мальчишка явно был голоден, однако ел равнодушно и медленно, словновыполняя скучную, но необходимую работу. Перестелил свою кровать — Кирилл всетак же равнодушно кивнул, вяло поинтересовался:

— А ты где будешь спать?

— У меня работы много.

— Ясно, — Кирилл задергал руками, стягивая свитер. — Валя…

— Что?

— Ты не думай, будто сошел с ума. Тот, кто звонил, это тожея. Только другой.

— Тебя когда разбудить? — помолчав спросил Веснин.

— В семь. Или, если я опять позвоню.

Валентин кивнул, поворачиваясь к монитору. Пентиум«стодвадцатый» меланхолично гонял готовый ролик. Веснин остановил картинку,помедлил, вслушиваясь, как Кирилл забирается под одеяло. Затих, потомпробормотал:

— Извини, что впутываю тебя. Я просто устал очень. Я завтрауйду.

СЛОВНО ЗАКЛИНАНИЕ — «Я ЗАВТРА УЙДУ»…

Минут пятнадцать Веснин сидел, не шевелясь. Потом вышел из«три-д-студио», помедлил мгновение и включил терминал.

Телефон в прихожей тонко задребезжал, вторя набирающемуномер модему. Веснин вздрогнул, покосившись на кровать, но Корсаков непроснулся.

Он подключился к Интернету с первой попытки, секундупоколебался, соображая, где можно получить информацию быстрее всего. Былонесколько хостов, где постоянно болтались свежие городские новости. Но сейчасему не хотелось пробираться через горы ненужных сплетен. Валентин переключилсяна «столичные разговоры» — постоянную конференцию, работающую в реальномвремени. Глянул в информационное окошко — сейчас на линии болталось семнадцатьчеловек. Разговор шел о политике, о предстоящих выборах, о тех ляпах, которыедопустили те или иные кандидаты. Разговор был жарким — в конференции сейчасвертелись два коммуниста, стойко отбивающиеся от идейных противников.