междугородный звонок. На проводе Тель-Авив.

— Простите, — спрашивает женский голос. — Это Степан Петрович?

-Да.

— Это вы моего Борю вытащили из пропасти?

— Да, я.

— А где же его вязаная шапочка?

■

Учитель спрашивает:

— Петухов, назови мне двузначное число.

— Двадцать семь.

— А если переставить цифры, что получится?

— Я не знаю.

— Садись, бестолочь! Ивашкин, назови двузначное число.

— Сорок пять.

— А если переставить цифры?

— Я не знаю.

— И ты садись! Гуревич, назови двузначное число.

— Тридцать три! А теперь можете начинать свои антисемитские штучки.

■

В поезде едут два еврея-коммивояжера, и каждый скрывает от другого маршрут своей поездки. Все-таки конкуренты! Наконец, один спрашивает:

— Хаим, куда же ты все-таки едешь?

— Я? В Бердичев.

— Хаим, ты мне сказал, что ты едешь в Бердичев, чтоб я не подумал, что ты едешь в Бердичев. Но ты таки действительно едешь в Бердичев. Что же ты меня обманываешь?

■

— Доктор, вы просили меня показать вам язык, я его высунула и держу так уже десять минут, а вы на него даже не посмотрели.

— О, извините, мадам Гольдман, я просто хотел написать рецепт в спокойной обстановке.

■

Встречаются двое. Один говорит:

— Что-то я давно не вижу Бориса Рувимовича?

— Хватились. Он уже год как в Париже.

— В Париже? А как это далеко от Жмеринки?

— Я думаю, тысяч пять километров, не меньше.

— Надо же, вроде умный еврей, а забрался в такую глушь.

■

Еврейка приходит к доктору.

— Доктор, я вас прошу: обследуйте моего мужа.

— А что с ним?

— Понимаете, когда он занимается со мной любовью, он ужасно кричит.

— Но это же замечательно!

— Что замечательно? Я же от его криков просыпаюсь.

■

В ресторане полная еврейка вдруг начинает на весь зал кричать:

— Официант! Воды! Сердце... Сердце жжет!

— Мадам Рабинович! Умоляю, выньте грудь из борща!

■

Рабинович с женой пришел к дантисту.

— Послушайте, доктор, я хочу выдернуть зуб, но у меня очень мало времени: я опаздываю в синагогу, так что не надо новокаина, дергайте побыстрее.

— Восхищен вашей храбростью, — говорит врач, — какой зуб будем рвать?

— Сара, золотко, открой рот, покажи доктору свой больной зуб.

■

Моисей спустился к народу.

— Евреи, я беседовал с Богом. У меня для вас две новости: хорошая и плохая. Хорошая — Бог дал нам десять заповедей. А плохая — прелюбодеяние вошло в эту десятку.

■

Говорят, у Гитлера был астролог-еврей. Однажды Гитлер спросил его:

— Когда я умру?

— Фюрер, вы умрете в канун большого еврейского праздника.

— Когда же этот еврейский праздник?

— О, фюрер, когда бы вы ни умерли, этот день станет большим еврейским праздником!

■

Правительственный кортеж проезжал мимо маленького захолустного городка. Машина, в которой ехал Леонид Ильич

Брежнев, потеряла управление и врезалась в дерево. Брежнева в бессознательном состоянии доставили в местную больницу. Необходимо срочное переливание крови, но никакой крови в этой больнице нет. К счастью, у местного жителя Абрама Гуревича оказалась та же группа крови, что и у генерального секретаря. Срочно перелили кровь, сделали операцию. Прошло минут двадцать — Брежнев открыл один глаз, затем второй, начинает причмокивать...

— Леонид Ильич, — спрашивают члены Политбюро, — ну как?

— Надо ехать!

■

Старшина разговаривает с евреем-новобранцем:

— Я смотрю, товарищ солдат, вы слишком умный.

— Кто, я?

— Ну, не я же!

■

— Вы слыхали? Менделевичу дали десять лет.

— За что?

— За то, что бросил жену.

— Не говорите вздор! За это не дают срок. Я сам бросил двух жен — и ничего.

— А вы с какого этажа их бросали?

■

— Зяма, сколько стоит атомная бомба? — Ой, Ривочка, много! Очень много!

— Хорошо бы она упала к нам в огород.

■

У Сары Брохес умер муж. Сослуживцы поставили на его могиле памятник с надписью: «Верному мужу и отличному работнику». Сара увидела памятник и разрыдалась.

— Что вы плачете? — спрашивают ее. — Вам не нравится памятник?

— Памятник хороший, — говорит вдова. — Только под ним лежат два неизвестных мне человека.

■

Звонок в отдел кадров:

— Алло! Моя фамилия Рабинович. Вам нужны такие специалисты?

■

В маленьком городке еврей сидит в тюрьме. Мимо тюрьмы идет знакомый и спрашивает через решетку:

— Хаим, а что ты там ешь?

— Хлеб и воду.

— Идиот! Ты не мог это иметь дома?

■

— Слушайте, хватит уже об отъездах. Давайте лучше о бабах.

— Давайте!.. Вы не знаете, Раечка уже уехала?

■

— Хаймовича можно к телефону?

— Он на даче.

— На какой даче? У него нет никакой дачи.

— Он на даче показаний.

■

У Мендельсонов была отличная прислуга Белла. Однажды девушка сказала, что увольняется.

— Почему? — спросили расстроенные Мендельсоны.

— Я жду ребенка, а вы же знаете, что у меня нет мужа.

Мендельсоны так дорожили расторопной прислугой, что решили усыновить ребенка. Белла осталась. Но на следующий год история повторилась. И снова Мендельсоны решили, что, поскольку хорошая прислуга редкость, придется усыновить ребенка. Однако, оправившись от родов, Белла заявила:

— И все же я увольняюсь!

— Как так?

— Когда я к вам нанималась, меня не предупреждали, что придется работать на семью с двумя детьми!

■

Идет опера «Кармен». Рядом с Менделем оказалась чересчур общительная еврейка, которая ни на секунду не закрывала рот. После окончания спектакля она говорит:

— В следующее воскресенье дают «Аиду». Вы придете?

— Обязательно, — говорит Мендель, — я вас в «Аиде» еще не слышал.

■

Изю призывают в армию. В военкомате начальник призывной комиссии его спрашивает:

— Ну? Где хочешь служить?

— В Генеральном штабе!

— Ты что, идиот?

— А это обязательно?

■

Утром Моня говорит жене:

— Я когда побреюсь, чувствую себя на двадцать лет моложе.

— Тогда почему ты не бреешься перед сном?

■

У профессора Гольдштейна спрашивают:

— Что нужно изменить, чтобы российские автомобили соответствовали мировым стандартам?

— Мировые стандарты.

■

Жена говорит мужу:

— Не понимаю, что вы нашли в этой Софи Лорен? Что все так с ней носятся?

Сними с нее парик, смой косметику — и кого ты увидишь?

- Тебя!

■

Арона и Самуила посадили