вечеру доеду до конца своих владений.

Еврей отвечает:

— У меня тоже была такая машина, так я ее продал к чертовой матери!

■

В роддоме Абраше выносят тройню. Тот долго думает и говорит:

— Если не возражаете, то я, пожалуй, возьму среднего.

■

В больнице практикант говорит лечащему врачу:

— Матвей Исаакович, больной из пятой палаты чувствует себя все хуже.

— Голубчик, так нельзя говорить. Это же субъективные ощущения. Надо говорить: «Больной думает, что ему хуже».

На следующее утро практикант опять подходит к врачу:

— Матвей Исаакович, больной из пятой палаты думает, что он умер.

■

— Хаим, ты должен мне сорок рублей!

— Я знаю. Завтра с самого утра...

— Завтра, завтра! Я уже знаю твое завтра! На прошлой неделе ты сказал, что не можешь отдать, в прошлом месяце ты сказал, что не можешь отдать, в прошлом году...

— И что? Я хоть раз не сдержал слово?!

■

Рабинович дает детям частные уроки музыки, и все знают, что у него дети ведут себя удивительно послушно и тихо. Коллега спрашивает:

— Как вам это удается'?

— На первом же уроке я говорю ученику: «Предупреждаю, если не будешь слушаться, я скажу твоим родителям, что у тебя талант».

■

— Господин Лейбович, я хочу жениться на вашей дочери.

— Серьезно? А с моей женой вы уже говорили?

— Да. Но мне больше нравится ваша дочь.

■

В симфонический оркестр пришел русский дирижер. Идет первая репетиция.

— Иван Иванович, вы уж, голубчик, на первой цифре стукните в барабан: тук-тук!

А вы, Федор Петрович, на цифре шесть позвоните в колокольчик... дзинь-дзинь... Ну а теперь с самого начала и вместе с жидами! И!..

■

В отделе кадров:

— Ваша фамилия?

— Кацман.

— Нет, вас не возьмем — все равно уедете.

— И не думаю уезжать!

— Тем более не возьмем — нам дураки не нужны.

■

Страховой агент уговаривает еврея застраховать свой дом:

— Уверяю вас, вы будете спокойно спать. Вы гарантированы от наводнения, от землетрясения, от грабежа... Но при умышленном поджоге страховая компания не возмещает вам ущерба.

— О! Я как чувствовал. что в вашем гешефте есть какое-то жульничество!

■

К врачу приходит старый еврей.

— Доктор, что делать? У меня сильный кашель.

— А сколько вам лет?

— Семьдесят.

— А скажите, когда вам было сорок — вы кашляли?

— Боже упаси!

— А в пятьдесят?

— Ни в пятьдесят и ни в шестьдесят.

— Когда же вам кашлять, как не теперь?

■

Идет обучение новобранцев. Разборка и сборка автомата в полной темноте. Быстрее всех справился рядовой Рабинович. Старшина говорит:

— Вот, берите пример с Рабиновича. Плохой солдат, а старается.

■

— Товарищ Рабинович, мы вынуждены вас уволить.

— Но я же по паспорту русский!

— Вот именно поэтому — мы уже уволили десять евреев, надо же когда-нибудь уволить и русского!

■

Еврей, больной холерой, чувствует, что умирает и просит позвать к нему ксендза. Работники больницы удивились, но просьба умирающего — закон. Приходит ксендз. Еврей начинает каяться в грехах и потом говорит:

— А все свои деньги я завешаю синагоге...

— Может, вам тогда лучше позвать все-таки раввина, — возмущенно говорит ксендз.

— Раввина? В инфекционную больницу? Вы что, с ума сошли?!

■

Соломон смотрит телевизор. Жена в это время стелит постель. По телевизору показывают женское фигурное катание.

— А вот с этой девочкой, — говорит Соломон, — я бы с удовольствием выполнил произвольную программу.

— Ладно уж, — говорит жена. — Посмотрим, как ты сейчас будешь выполнять обязательную.

■

Циперовича вызывают в НКВД.

— Напрасно вы перестали переписываться со своими родственниками за границей. Пусть знают, как расцветает наша страна. Садитесь и пишите им бодрое, оптимистическое письмо.

Циперович пишет: «Дорогие, мы строим социализм. У нас не жизнь, а рай. Если вы приедете, то скоро увидите дедушку Сему, бабушку Цилю, прабабушку Дору и праматерь Рахиль!»

■

— Хаим, твоя жена закрывает глаза, когда ты кончаешь?

— Всегда. Она видеть не может, когда мне хорошо.

■

— Алло, это отдел снабжения Русской православной церкви?

-Да.

— Отца Лифшица, пожалуйста!

■

Еврей уезжает на ПМЖ. Кто-то сообщил в таможню, что он вывозит с собой валюту. На таможне обыскали все вещи, раздели его догола — нет валюты. Начальник таможни говорит:

— Я эти номера знаю. Наверняка он эту валюту проглотил. Но ничего!

Сидорчук, дай ему слабительное и посади на горшок. Я через пять минут позвоню.

Через пять минут он звонит:

— Сидорчук! Ну что. пошла валюта?

— Пошла, товарищ майор! Но пока исключительно наша.

■

Чем занимается молодой еврей по ночам?

— Сионизмом.

■

В суде слушается дело об изнасиловании.

Судья:

— Гражданка Гидалевич, мы рассматриваем ваш иск к гражданину Зильберману. Когда был этот случай изнасилования?

— Практически все лето.

■

Кореец-пограничник каждый день уходит на пост с собакой, а возвращается без собаки. Такие уж у корейцев вкусовые пристрастия, такая у них традиционная кухня... Жалко собаку, жалко корейца увольнять — он примерный пограничник. Начальство пригласило крупного психиатра, он под гипнозом внушает корейцу:

— Ты не кореец, ты — еврей!.. Ты не кореец, ты — еврей!..

— Потом корейцу дают собаку, он уходит на пост и внушает своей собаке:

— Ты не овчарка, ты — фаршированная рыба...

■

В магазине:

— Дайте мне пару банок сардин.

— Вам какие: испанские, португальские, марокканские?

— Какая разница! Мне же с ними не разговаривать!

■

Супружеская пара после спектакля одевается в гардеробе, выходит на улицу, жена говорит:

— Моня, ты что, Рокфеллер? Ты дал гардеробщику десять рублей на чай!

— Ну, дал, ну и что! Зато какую он мне дал шубу!..

■

Война. Два еврея лежат в окопе и мирно беседуют. Командир кричит:

— Вперед, орлы-ы! — Все бросаются в атаку, а евреи продолжают мирно беседовать. Озверевший командир подбегает к окопу и орет:

— В чем дело?!

— Понимаете, товарищ командир, мы не орлы, мы — львы: Лев Ароныч и Лев Рувимыч.

■

В городе страшное наводнение. Вода прибывает. Все стараются выбраться на сухое место, лишь один старый еврей сидит в своем кресле посреди комнаты и молится:

— Скорее сюда! — кричат ему с последнего грузовика.

— Ничего, Бог мне поможет, — отвечает старик и продолжает молиться.

А вода все