в одну тюремную камеру.

Самуил без конца ходит взад-вперед. Арон не выдерживает:

— По-твоему, когда ты ходишь, ты не сидишь?

■

Коган вышел на первомайскую демонстрацию с плакатом:

«Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство».

К нему подбегает парторг:

— Да вы что, в своем уме? Когда вы были ребенком, товарищ Сталин еще не родился.

— Вот за это ему и спасибо!

■

Начало века. В воздухе уже новые веяния. В местечке спорят, делать обрезание или нет. Молодежь против, старики — за. Позвали авторитетную старую тетю Цилю.

— Обязательно делать, — говорит тетя Циля.

— Но почему? — кипятится молодежь. — Приведите доводы.

— Ну, — мечтательно улыбаясь, говорит тетя Циля, — во-первых, это красиво...

■

— Абраша, как живешь?

— На пять с плюсом.

— Это как?

— Пятая графа плюс все остальные неприятности.

■

— Хаймович, наш директор, наверное, уйдет от нас.

— Откуда вы знаете?

— Он меня вчера вызвал к себе и говорит:

«Мы с вами, Рабинович, наверное, не сработаемся».

■

Еврей получает письмо из Америки. Прочитав его, сообщает жене:

— Наша тетя Рохл умерла.

— Ой вей, какое несчастье!

— Подожди... Она завещала нам пять тысяч долларов.

— Чтоб она была здорова!

■

— Хаим, сколько ты можешь съесть пирожков натощак?

— Штук пять-шесть.

— Ну и дурак же ты, Хаим! Натощак ты ешь один пирожок. Все остальные уже не натощак.

— Ой, какая хохма! Как я сейчас Абрашу поддену! Абраша, иди сюда!

Скажи, сколько ты .можешь съесть пирожков натощак?

— Один.

— Ну и дурак ты, Абраша! Сказал бы: «Штук пять-шесть», я бы тебе рассказал такую хохму!

■

Умирает католикос всех армян. Перед смертью говорит:

— Дети мои, берегите евреев! Потому что, когда покончат с ними, то примутся за вас.

■

Одесса. Рыбный ряд. Две женщины: одна покупает бычка, другая продает.

— А что, у вас бычок свежий? Еше живой?

— Нет, он уже умер.

— То-то я удивляюсь на цену: вы ему на похороны собираете?

■

Одесса. На причале стоят два еврея. Один, глядя на воду, говорит:

— Настоящие моряки не говорят «это дерьмо», они говорят «это непотопляемо».

■

— Шлема, ты мне можешь одолжить тысячу рублей?

— К сожалению, я при себе ничего не имею.

— А дома?

— Дома? Спасибо, дома все здоровы.

20

В Израиле, как и в Америке, есть «детские сады» для взрослых. Это такие симпатичные комфортабельные пансионаты, где старые люди проводят время. Их привозят из дома, они завтракают, обедают, ужинают, общаются, играют в шахматы, смотрят видео. Очень часто для них устраивают концерты. Звезды тоже выступают. Ян Левинзон после такого концерта идет к своей машине и видит, как две старые зрительницы тоже идут с концерта и громко разговаривают:

— Тебе понравился Ян Левинзон?

— Мне не понравился Ян Левинзон.

— Ян Левинзон?

— Ян Левинзон.

— Интересно, почему же тебе не понравился Ян Левинзон?

— Ну, во-первых, я забыла свой слуховой аппарат...

■

— Гражданин Гольдберг, говорят, вчера Кацман подстерег вас в лесу и дал пощечину.

— Э, тоже мне лес! Всего-то пара деревьев.

■

Ночь. Абрам не спит, вздыхает, ворочается в постели.

— Абрам, — спрашивает жена, — что ты не спишь?

— Ты понимаешь, я должен Изе сто рублей, а отдать нечем...

Жена стучит в стенку:

— Изя! Мой Абрам должен тебе сто рублей? Так вот, он их тебе не отдаст! Спи, Абрамчик, спи спокойно. Теперь пусть он ворочается!

■

Приходит человек к священнику:

— Батюшка, я совершил большой грех.

— В чем же грех твой, сын мой?

— Я обманул еврея.

— Ну, это не грех.

— А что же?

— Это чудо.

■

Молодой человек спрашивает у раввина:

— Ребе, скажите, а что означает, если у девушки на руке обычное кольцо?

— Обычное?.. Это ничего не означает.

— А если у нее на руке обручальное кольцо?

— Это значит, что она замужем.

— А если у девушки на руке и обручальное кольцо и обычное?

— Это значит, что она замужем, но это ничего не значит.

■

Старый еврей задумался.

— Хаим, о чем ты думаешь?

— Я вот думаю, зачем в слове «Хаим» буква «р»?

— Но там нет буквы «р».

— А если вставить?

— А зачем?

— Вот и я думаю, зачем?

■

К раввину обращается молодая женщина:

— Ребе, помогите! У моего мальчика запор.

— Читай псалмы.

Через неделю она опять приходит к раввину:

— Ребе, что делать? Теперь у моего мальчика понос.

— Читай псалмы.

— Как? Разве псалмы не слабительное?

■

В роддоме еврейскому новорожденному акушерка на запястье надевает бирку с именем. Русская женщина в палате спрашивает акушерку:

— Что это?

— Знак качества.

— А моему?

— Положено только на экспортную продукцию.

■

На вступительном экзамене в МГУ еврея-абитуриента хотят завалить.

— Как вы объясните тот факт, что Лев Толстой помнил себя с сорокадневного возраста?

— Ничего удивительного. Я помню себя с восьмидневного.

— Что же вы помните?

— Помню, что пришел старый еврей с бородой и отрезал мне возможность поступления в университет.

■

В поезде молодой человек то и дело достает из кармана коробочку с обручальным кольцом. Еврей, сидящий напротив, начинает рассуждать: «Этот молодой человек собирается жениться. Но на ком? Поезд идет на Жмеринку, а в Жмеринке, насколько мне известно, сейчас три невесты. Для дочери Гитмана он слишком беден. Для дочери Калиевича он слишком интеллигентен».

— Молодой человек, и когда же ваша свадьба с дочерью Хаймовича?

— Откуда вы знаете?

— Я вас вычислил.

■

Разговаривают трое.

— Я еврей по матери.

— Я еврей по отцу.

— А я еврей по жизни.

■

К раввину приходит местный купец.

— Ребе! — кричит он. — Я разорен!

— Ша! Успокойся! Откуда ты знаешь?

— Из своих бухгалтерских книг.

— Почему же ты их не выбросишь?

■

Богатый американец приехал в Израиль и посетил одну деревню. Увидел фермера и просит показать, сколько у того земли. Фермер показывает на небольшой засеянный участок.

— И это все? — спрашивает американец,— Вот у меня в Америке земли навалом. Если утром сяду на свою машину и поеду, то только к