– Правы, – вздохнула Настя. – Но это нужнопроверять в Шереметьеве. Она могла собраться, приехать в аэропорт и даже пройтирегистрацию на рейс вместе со своим спутником, а потом почему-то передумалалететь. Может, они поссорились, и она не захотела лететь вместе с ним, взялабилет на следующий рейс. Или ее что-то спугнуло, может быть, местная полициясделала что-то такое, что их насторожило, и они решили не рисковать и несветиться вместе. Тогда он ждал, что она в ближайшее время вернется, а когдаона не появилась, стал искать ее через мать.

– Возможно, – согласился Тарадин, чутьпомолчав. – Но если у них все в порядке и нет никаких конфликтов, то онадолжна была в первую очередь отзвониться ему, чтобы он не беспокоился. А онаэтого почему-то не сделала. Вы же понимаете, Анастасия, убийство явно заказное,а раз так, то у этой парочки есть хозяин, перед которым они отчитываются. Пустьне синеглазому напарнику, но уж хозяину-то она должна была позвонить исообщить, где она и что с ней. И тогда напарник не стал бы ее разыскивать,прикидываясь брошенным любовником.

– Ладно, от меня-то вы что хотите?

– Вы могли бы выяснить в Шереметьеве, проходила ли онапаспортный контроль? Коченова Тамара Михайловна, 16 сентября.

– Хорошо, я узнаю. Что еще?

– Вы прекрасно знаете, что еще. Просто вы не хотите мнепомогать, я вам надоел.

– Да, вы мне надоели, – с неожиданным раздражениемсказала Настя. – Говорите приметы.

Она быстро записала под диктовку Тарадина приметы ТамарыКоченовой и Николая Саприна. Завтра же она «примерит» эти приметы кнеопознанным трупам. Может быть, синеглазый Саприн уже нашел и убил красивуюшатенку Тамару. А может быть, скрывающаяся Тамара сама убила нашедшего ееСаприна. Во всяком случае на первый взгляд получается, что сразу послесовершенного в Австрии преступления оба они вылетели в Москву, а теперь обоихпочему-то никак не найти. Нехорошая история.

Настя повесила трубку и вернулась на кухню, где вместе смужем разгадывала огромный, размером в газетную полосу, кроссворд. Алексеюдостаточно было одного взгляда на ее лицо, чтобы понять, что она находится вкрайней степени недовольства.

– Ты чего, старушка? – озабоченно спросилон. – Кто тебя расстроил?

– Ерунда, Лешик, не обращай внимания, –отмахнулась Настя. – Что там у нас дальше?

– Дальше у нас персонаж, сделавший карьеру настеклотаре. Третья буква «р» и предпоследняя тоже «р».

– Баркильфедро, – тут же откликнулась она.

– Умница, – похвалил муж. – Тогда у наспоявилась буква «ф» для слова по горизонтали. Это будет… это будет…Патологическая страсть к тем, кого уж нет. Это что такое?

– Это некрофилия. Составитель кроссворда претендует начувство юмора?

– Наверное. – Он пожал плечами. – А почему тызлишься? Что в этом плохого?

– Извини, солнышко, это я так. Настроение испортилось,вот и брюзжу.

– Может, расскажешь родному мужу-то?

– Ой, Лешик, да нечего рассказывать. Глупая у тебяжена, вот и весь рассказ. Дура, одним словом.

– А поподробнее нельзя? Двадцать лет с тобой знаком ивсе мечтаю услышать трагическую повесть о том, какая ты глупая. Слушай, Ася, тываляешь дурака.

– Вот именно. Я валяю дурака, и поэтому у меня резкоиспортилось настроение. Понимаешь, я позволила себе увлечься эмоциями и очень боюсь,что в результате моих пустых переживаний проморгаю серьезное преступление.

Она неторопливо пересказала Леше всю эпопею с Тарадиным.

– И я ведь понимаю, что он прав, он дело говорит, но ничегоне могу с собой сделать. Вот как невзлюбила его с самого начала, так и пошловсе наперекосяк. Ты же понимаешь, что у меня возможностей в сто раз больше, чему частного детектива. Я бы этот список отработала в три секунды вместе со всемимногочисленными однофамильцами. Если бы я нормально работала, то адреса,телефоны, места работы и пикантные подробности биографий этих двадцати шестичеловек я бы знала максимум через два дня. И тогда этому Тарадину оставалось бытолько посмотреть на них своими глазами, сравнить приметы и понаблюдать заобразом жизни. А я строила из себя невесть что, играла в целомудрие идоигралась до того, что мужчина уехал вслед за женщиной. Похоже, не с самымиромантичными намерениями. Если бы я с самого начала все делала так, как надо,Тарадин нашел бы мужчину еще до того, как тот уехал. Ты понимаешь, о чем яговорю?

– Я понимаю, Асенька, что ты себе не простишь, еслиэтот таинственный мужчина убьет женщину. Но я не понимаю другого.

– Чего же?

– Я не понимаю, откуда взялись эти сложные отношения счастным детективом. Почему ты его невзлюбила-то? Он тебя обидел?

– Он меня испугал, – ответила Настя оченьсерьезно. – Он представитель мафиозной структуры, и я жутко бояласьвляпаться в какое-нибудь дерьмо.

– Зачем же ты ему помогала?

– Меня попросили.

– Кто?

– Человек, которому я не могла отказать.

– Господи, откуда ж такие берутся? – искреннеизумился Леша. – Сколько тебя знаю, отказать ты всегда могла кому угодно.Что это за выдающаяся личность? Я его знаю?

– Его лично – нет. Но ты видел его сына. Помнишь, впрошлом году ко мне неоднократно приходил смешной такой человечек с визгливымголосом? Ты тогда еще возмущался, что я пускаю в дом уголовников.

– Помню. Он же погиб, кажется?

– Да. Он погиб. И поскольку я чувствую себя виноватой вэтом, я не могу отказать его отцу.

– А отец, конечно, этим пользуется, –прокомментировал Алексей. – По-моему, ты действительно валяешь дурака. Ятебя не узнаю, Ася. Для тебя дело всегда было на первом месте, а эмоции – напоследнем. Что изменилось? Произошло что-то такое, о чем я не знаю и чтозаставило тебя так сильно измениться? В чем дело, Асенька?

– Ни в чем, милый. Наверное, я просто старею, теряюхладнокровие, трезвость мысли и рассудительность. Знаешь, чем человек моложе,чем меньше у него жизненного опыта, тем проще ему быть жестоким и неподдаваться жалости. А с годами приходит понимание простой истины: нет такогопреступника, которого не за что было бы пожалеть. Всегда есть хоть что-нибудь,что способно вызвать сочувствие. Надо только уметь это увидеть. Преступление –это несчастье самого преступника, а не только его жертвы. Ладно, все этофилософия, – она внезапно улыбнулась, – и сопли на глюкозе. Плеватьмне на всех мафиози вместе взятых, надо делом заниматься и не канючить,правильно?

– Ну наконец-то, – облегченно вздохнулЛеша. – А то я уж испугался, что мне жену подменили.

* * *

На следующий день Настя первым делом выяснила, нет ли срединеопознанных трупов таких, которые имели бы приметы Тамары Коченовой илиНиколая Саприна. Таких не нашлось, и по крайней мере одну версию событий можнобыло отбросить. Если бы обнаружился труп Тамары, можно было бы полагать, чтоСаприн нашел ее, убил и скрылся. А так становилось ясным, что Тамара все-такиуехала из Москвы раньше, чем Саприн ее нашел. И теперь нужно было постаратьсявыяснить, куда она уехала. Если она еще жива, то надо ее охранять отназойливого синеглазого мужчины, а уж потом выяснять, отчего же, собственно,она ударилась в бега.