Питер обнял друга за плечи, и они вошли в дом Мужчины чутьне заплакали, увидев Рэйко и Хироко. Хироко еще не исполнилось и девятнадцатилет, но она выглядела спокойной и исполненной достоинства в черной юбке исвитере, стоя рядом с тетей. Ее глаза немедленно устремились на Питера, и емупонадобилось собрать все остатки смелости, чтобы не отвернуться от вопросов,отразившихся в глазах Хироко. Такео направился прямо к жене, обнял ее, и, ещеничего не услышав, она расплакалась. Бирки словно жгли Таку карман.

— Неужели нам и вправду придется уехать, Так? —спрашивала она, надеясь, что каким-нибудь чудом, по странной прихоти судьбы,они уберегутся от беды. Рэйко так хотелось услышать, что произошла ошибка и всеони могут остаться дома, в Пало-Альто.

— Да, дорогая, придется. Нам предстоит отправиться насборный пункт в Танфоране.

— Когда?

— Через девять дней, — едва выговорил Так,чувствуя, будто тяжкая ноша обрушилась ему на плечи, однако он выдержал. —Придется продать дом и часть вещей. Остальное мы сможем поместить на хранение вправительственный склад, если захотим.

Рэйко не могла поверить своим ушам. Так вытащил из карманабирки, и Рэйко вновь расплакалась, а Хироко стояла, глядя на них широкораспахнутыми от ужаса глазами.

Она не издала ни звука, но Питеру было невыносимо видетьвыражение ее лица.

— Я поеду с вами, Такео-сан? — спросила Хироко,забывая о недавно приобретенной привычке. Теперь это было уже не важно, ихникто не слышал.

— Да, — солгал он, не желая признаваться во всемсразу.

Ему не хотелось пугать и без того бледную от страха Хироко.

Дети присоединились к ним, выслушали рассказ отца изаплакали — не выдержал даже Питер. Это было ужасное утро, Тами плакаланавзрыд, узнав, что им не разрешили взять с собой Лесси.

— Что же с ней будет? — всхлипываладевочка. — Они убьют ее?

— Конечно, нет. — Такео погладил ее по голове, сболью ощущая, что он больше не в состоянии защитить своего младшего ребенка —как и остальную семью. Теперь было нечего надеяться на чудо, предстояла лишьскорбь. — Мы отдадим Лесси друзьям, хорошим людям, которые будут добры кней, — попытался заверить девочку Так.

— Может, Питеру? — Тами с надеждой взглянула нанего, но Питер осторожно взял ее за руку и поцеловал.

— Мне тоже вскоре придется уйти — в армию.

Вспомнив о важном, Тами обернулась к Хироко:

— А мой кукольный домик?

— Мы аккуратно упакуем его, — пообещалаХироко, — и возьмем с собой.

Но Такео покачал головой:

— Нет, не выйдет. Нам разрешено взять только то, что мысможем унести.

— Но хотя бы куклу я могу взять? — с отчаяниемспросила Тами, и на этот раз отец кивнул.

Две дочери Така плакали, выходя из комнаты, Кен вытиралглаза, но слушал отца, упрямо набычившись, пока наконец отец не обратил на неговнимание, заподозрив неладное.

— В чем дело, Кен? — Это был странный вопрос, ноюноша выглядел так, словно был готов взорваться в любую минуту.

— Если ты и вправду хочешь узнать, дело в этой стране.

Даже если ты родился в Японии, отец, то я — гражданинАмерики. Я провел здесь всю жизнь. На следующий год меня могли призвать вармию. Я мог бы умереть за родину, но кому-то вздумалось отправлять менянеизвестно куда — и все из-за моих японских предков «в любом поколении». —Такой критерий использовали власти, переселяя людей, предками которых былияпонцы в любом поколении.

Гражданство или место рождения ничего не значило. Всю жизньКен отдавал салют знамени, пел вместе со сверстниками «Звездно-полосатый флаг»,был бойскаутом, ел кукурузу и яблочный пирог на Четвертое июля, а теперь вдругстал «иностранцем» и должен был подвергнуться переселению, словно преступникили шпион. Такого с ним еще никогда не случалось. Слушая отца, Кен чувствовал,как его идеалы, убеждения и ценности обращаются в прах.

— Знаю, сынок, это несправедливо. Но так решили другие.У нас нет выбора.

— А если мы откажемся? — Кое-кто отказался уезжатьно немногие — всего десяток семей.

— Тогда мы попадем в тюрьму.

— Я предпочитаю заключение, — упрямо заявил Кен,Так покачал головой, а Рэйко заплакала еще громче: ей хватало потери дома, ипотерю детей она бы не пережила.

— Этого мы не можем допустить, Кен. Мы хотим, чтобы тыотправился с нами.

" — Они увезут нас всех вместе, Так? — испуганноспросила Рэйко, когда Кен выбежал прочь из кухни. Он торопился поговорить сПегги. То же самое предстояло пережить ее семье, как и всем японцем. Никто немог понять друг друга лучше, чем товарищи по несчастью.

Так взглянул на жену, не в силах солгать ей — он никогда необманывал ее и не хотел обманывать сейчас. Не стоило давать обещания, которыеон не мог выполнить.

— В этом я еще не уверен — слухов слишком много.Возможно, меня, как подданного Японии, отправят в другое место, но об этом ямогу лишь догадываться. Никто мне ничего не объяснил. И потом, нам всем далиодин и тот же номер.

Но позднее, когда Питер и Хироко вышли, Рэйко вновь спросиламужа:

— А что будет с Хироко?

— Об этом мне тоже ничего не известно. В ихпредставлении она и вправду «вражеская подданная», в отличие от всех остальных…Могут возникнуть проблемы, но наверняка я ничего не знаю, Рэй. Подождем,посмотрим, что будет дальше. — Твердо произнеся эти слова; он обнял жену изаплакал. Он чувствовал себя так, словно разбил все ее надежды.

Все пошло прахом, они лишились всего, что имели, и толькоБогу было ведомо, куда они попадут и что будет дальше. Возможно, истина былаеще хуже слухов — их всех могли расстрелять. Такое вполне могло случиться. Нопока им оставалось делать лишь то, что было в их силах, и верить, что их неразлучат. — Мне так жаль, Рэй, — повторял Так, и она обнимала его,утешая, повторяя, что об этом никто не мог знать заранее. Так был ни в чем невиноват, но, убеждая в этом мужа, Рэйко понимала: он ей не верит.

Выглянув в окно и увидев Питера и Хироко, она спросила:

— Как думаешь, они должны пожениться?

Такео покачал головой — об этом они с Питером говорили ещесегодня утром.

— Теперь это невозможно. В этом штате они не сумеютПожениться, а Хироко не выпустят за границу. Мы все оказались здесь словно вловушке. Придется подождать, когда он вернется, — разумеется, если к томувремени освободят Хироко.

Но никто не знал, что их ожидает. В саду Питер говорилХироко о том же самом. Он хотел взять с нее обещание, что, когда он вернется, аее освободят, они обязательно поженятся.