Я поежилась. Какая опасная у него жизнь!

Моргнула. Поймала себя на том, что во все глаза смотрю на Джайтелла-младшего.

– Иду я, значит, из Ирва, – включился Трэнтон, – а в овраге какие-то бандюги напали на парня. У него как минимум две раны, в него кинжалом тычут, как булавками в специальную подушечку, а он дразнит их и не сопротивляется. Хотя сам маг. Вот мне и стало интересно, кто это у нас выбрал такой кровавый и болезненный способ самоуничтожения.

– По-дурацки вышло, – признал Джайтелл.

– Так и бывает, когда неверно оцениваешь ситуацию, – не упустил случая напомнить сыну правила игры купец.

– С тех пор я поумнел и проникся чувством собственной особенности, – заверил его воспитуемый отпрыск.

И неожиданно весело глянул на меня.

Так и вижу, как на моих щеках алеют два ярких пятна!

Я поспешно уткнулась взглядом в тарелку.

– Ну вы даете! – захохотала Вивьен, не сдерживаясь. – Между прочим, мне тоже никто не рассказывал эту историю.

– Ты не много потеряла, – сдержанно бросил Трэнт.

Воспоминаний развеселая компания за четыре года учебы накопила много и теперь, поймав соответствующее настроение, принялась с азартом перебирать их. Как Трэнт в горячем исследовательском порыве взорвал что-то в алхимической лаборатории, Джастин его сначала закрыл щитами, а потом вытащил из магического пламени, и таким образом влился в их компанию окончательно. Как Даршанна подловила парней без штанов в Цветнике, а Шида, обладающая способностью гасить магию, развеяла ее платье. Как все вместе помогали друг другу вытаскивать хвосты по разным предметам и разыгрывали преподов.

Признаюсь, я немного завидовала.

И пребывала в полном шоке от того, что они вот так спокойно говорят при мне про Цветник.

Да что при мне, при родителях!

Однако чету Джайтеллов вроде бы ничего не смущало.

После завтрака все вместе играли в настольные игры. Ну что сказать… Дома это было не так весело. Я столько за все недели в Делвиле не смеялась! Одну партию даже выиграла. Никто мне не поддавался! Правда, потом Джайтелл просек, что, если смущать меня, я начинаю сбиваться и делать ошибки, чем внаглую пользовался сначала сам, а потом и другие подхватили фишку. Да ну их!

Я бы с удовольствием сбежала в комнату, но тут в парнях съеденное улеглось, и они устроили состязание на клинках, возле дома для этого и специальная площадка с препятствиями имелась. Побег оказался отложен. Должен же был кто-то болеть и за Трэнтона! Правда, в процессе быстро выяснилось, что не только все зрительницы, но и мама Джайтелла, подошедшая ненадолго, болеют именно за него. А мой милый и скромный брат откровенно наслаждался статусом всеобщего любимца. Как много я о нем, оказывается, не знала!

Еще одна запоминающаяся ситуация произошла после обеда. Все разбрелись кто куда, пока я любовалась маленьким садиком, разбитым прямо внутри дома. И я… если честно, искала кого-нибудь из ребят, потому что одна чувствовала себя неуютно.

Первый этаж поражал тишиной и пустотой.

Я толкнула двустворчатую дверь с фрагментами матового стекла и вышла на маленькую уютную террасу. Она пряталась в тени зелени, которая еще не почувствовала дыхание осени и не начала желтеть. Здесь же нашелся старый светильник, кресло-качалка и небольшой столик. Уже подозревая, что невольно вломилась в чье-то личное пространство, я взяла со столика пяльцы и мгновение всматривалась в идеально ровные стежки.

Красиво.

Уже понятно, что на картине будет горное озеро и причал.

Пожалуй, я скучаю по этому.

– Ты умеешь вышивать? – требовательно вопросили за спиной.

Мама Деклана обошла меня, встала напротив и посмотрела так… будто мы были где-нибудь на столичном балу невест.

– Не так красиво, как вы, но да, конечно. – Вольная жизнь студентки Делвиля еще не выбила из моей головы правила вежливости. – Лучше, чем творить заклинания. Я всего несколько недель маг, а до тех пор готовилась к совершенно обычной жизни.

– Садись, посиди со мной, – велела госпожа Элеонора.

Я послушно заняла удобное плетеное кресло.

– Деклан сказал, он отлично провел у вас время летом. – Светская беседа. Так знакомо!

– Да, он умеет вписаться, – кивнула я, стараясь не вспоминать его брезгливую физиономию.

– У фэйри это в крови, ты ведь знаешь?

Я вздрогнула. Вот так прямо?

Хотя чему я удивляюсь? Церемонии в этой семье не любят еще больше, чем в моей.

– Да.

– И как ты к этому относишься? А твои родные? – От разговора все сильнее веяло ярмаркой невест.

– Это не имеет значения.

Я почти дружу с демоном. По-моему, этим все сказано.

Похвастаться, правда, нельзя.

– Вот, попробуй. – Мне протянули вышивку. – Вот здесь, белая пена на воде.

Через час неловкость почти прошла. Я с честью выдержала испытание рукоделием. Отвечая на вопросы, поведала, что немного умею шить и сносно готовлю, люблю младших и страшно по ним скучаю, а родители не появляются в столице, потому что предпочитают тихую провинциальную жизнь. Последнее удостоилось одобрения. А еще госпожа Джайтелл зачем-то многозначительно заметила, что навела справки.

В этот момент и пришло спасение.

– Не терзай человека, она еще ничего плохого не сделала, – высунулся на террасу Деклан.

– Брось, я всего-то хотела больше узнать о твоей девушке, – отмахнулась госпожа Элеонора. – Она чудо!

Приятно. Но неуместно.

– Я не его девушка!

– Она не моя девушка.

Знаю, я сама мгновением раньше заявила то же самое, но… нелогично, иррационально и почему-то болезненно внутри разлилось что-то едкое.

– Ну, это пока, – уверенно усмехнулась госпожа Элеонора.

Деклан посмотрел на меня так, будто я была в чем-то виновата.

Я предприняла попытку провалиться сквозь землю, но попытка оказалась тщетной. И молодой портал по чистой случайности мимо не пролетал.

Взглядом я тоже испепелялась из рук вон плохо.

– Э-э… Я пойду поищу… Вивьен. – Понятия не имею, зачем она мне.

С такой прытью я не улепетывала, даже когда подменила туфли.

Поцелуй упырь этого принца какой-то там Грани! Я же не виновата, что понравилась его маме. Я вообще всем нравлюсь. Ну, кроме одного фэйри и нескольких людей, которым нечаянно создала немножко проблем. Можно подумать, я эти посиделки с вышивкой нарочно подстроила!

Спалось на новом месте вполне неплохо, хотя кровать была не такой мягкой, как дома, поскольку госпожа Элеонора считала, что взбитые перины – это для изнеженных барышень, коим в ее владениях места нет, а нормальным людям спать полезно на твердом. И запах перечной мяты, которой пропахла постель, раздражал. Но я так устала за день и за всю предыдущую неделю, что уж как-нибудь бы пережила небольшие неудобства.