Витька, затаивший дыхание, услышал шаги, стук калитки, апотом скрип двери. Значит, все ушли со двора. Он выдохнул, соскочил с поленницыи, пригибаясь, бросился бежать через огород, не обращая внимания на дождь.

На следующий день они шли к Ветлинке молча и торопливо.Опять собирался дождь, и Сенька с Мишкой, чтобы не отменять поход, предложилирасставить палатку. Конечно, палаткой это сооружение только называлось – восемьшестов, воткнутых в землю, да брошенная на них пленка от старого парника, дырына которой закрывались сосновыми ветками. Места получалось немного, но от дождязащищало. Шесты и пленка были припрятаны в лесу рядом с речкой.

Наконец дошли до речки, и тут в самом деле зарядило – полилне просто дождь, а настоящий ливень. Хорошо, что они успели быстро приготовитьсвой навес.

– Фиг мы сегодня раков наловим, – мрачно сказалКолька, прислонившись к шесту и с тоской глядя наружу. – Все небообложило.

– Да ладно, – ухмыльнулся Сашка, – зато якартишки захватил!

Он достал из кармана колоду карт в прозрачной упаковке.

– Ну, начнем?

– Да погоди ты, – отозвался Андрей, – дайотдохнуть. Бежали ведь как ненормальные.

Минут десять они разговаривали обо всякой ерунде, трепалисьни о чем, но все, кроме Андрюхи, понимали, что сейчас начнется обсуждениеплана, предложенного Витькой на костре. Витька посмеивался, подшучивал надЮлькой, которая краснела и неумело огрызалась, но сам внимательно следил заобщим разговором. Ему нужна была реплика. Пока никто ее не подбросил, а безпервой реплики, которая должна исходить не от него, начинать представление былонельзя.

Время шло, Сашка, как наиболее нетерпеливый, уже началпоглядывать на Витьку, а тот все никак не мог приступить к намеченному. Но тутЮлька, умница Юлька, которую Витька был готов расцеловать, спросила,обернувшись к Андрею:

– Андрюх, а тебе тетя Маша сегодня слив ваших не дала?

– Не-а, – улыбнулся тот, – мы их на дняхдоели. Так что извини, Юльк, теперь до следующего года ждать придется.

– Кстати, Андрюх, хотел тебя спросить о тетеМаше, – вступил Витька. – Ты извини, ничего, что я спрашиваю?

– Да ничего, а что? – не понял Андрей.

– Андрюх, ты сразу скажи, если эту тему обсуждать нехочешь, я и заткнусь.

– Да чего тут обсуждать-то? – по-прежнемунепонимающе глядел на него Андрей.

– Ну, я рад, что ты так к этому относишься, –Виктор смотрел открыто. – Слушай, я давно хотел спросить, да всестеснялся: а ты мать свою часто видишь?

Наступила пауза.

– Не понял. То есть в каком смысле? Конечно, часто,каждый день.

– Нет, я не про тетю Машу, – помотал головойВитька. – Я про твою мать, настоящую. Я так понимаю, твои приемныеродители против того, чтобы она к тебе приезжала. А ты сам-то ее навещаешь?

Непонимание на лице Андрея сменилось удивлением, а удивление– неуверенной улыбкой.

– Ладно, Вить, хорош шутить, я таких шуток не понимаю.

– Да я серьезно тебя спрашиваю, – рассердилсяВитька. – Ну не хочешь говорить, не говори. Я же тебе сразу сказал – еслитебе про это тяжело разговаривать, так я и не буду начинать.

Мишка с Сашкой переглянулись. Юлька сдавленно ойкнула изакрыла рот рукой. Наступила мертвая тишина. Улыбка медленно сползла с лицаАндрея.

– Какие приемные родители? – неожиданно хриплоспросил он, бледнея на глазах. Витька даже испугался, что он сейчас упадетобморок. – Ты о чем?

Витька перестал хмуриться. Открыл было рот, чтобы что-тосказать, потом закрыл его и опять открыл. Затем, не веря себе, помотал головойи, широко раскрыв глаза и глядя прямо на Андрюху, прошептал:

– Так ты не знал?! Черт, Андрюха, ты не знал?!

– Ты что?! – крикнул Андрей и вскочил на ноги,ударившись головой о шест. – Ты что говоришь, придурок?! Какие приемныеродители?! У меня родные родители, а не приемные!

Витька по-прежнему качал головой, глядя на него. Потомспохватился:

– Андрюш, да ты сядь, сядь, успокойся. Конечно, яошибся, глупость сказал, извини! Это ерунда насчет родителей, – быстропродолжал он, – я сдуру сболтнул, хотел пошутить неудачно, а вышло,понимаешь, так глупо… Да конечно, нет у тебя никаких приемных родителей… тоесть, в смысле, у тебя не приемные родители, а настоящие, ну, нормальные – тетяМаша и дядя Андрей. Ты не обращай внимания, у меня шарики за ролики заехали. Датебе и любой скажет, что твои родители получше любых родных! Черт, извини,опять я не то говорю… они и есть у тебя родные…

Витька сбился и замолчал. Андрей по-прежнему стоял, и каплииз дырки в пленке капали прямо ему на лоб.

– Слушайте, – обратился он к остальным, – этоведь шутка, да? Это шутка, по поводу того, что мои родители мне не родные?

Он посмотрел на Женьку, потом на Юльку. Обе ответили емунепонимающими взглядами. Сашка растерянно смотрел на Витьку, которыйстарательно отводил глаза в сторону. Андрей перевел взгляд на Кольку, и что-тов выражении Колькиного лица заставило его позвать:

– Коля!

Колька вздрогнул и поднял глаза на него.

– Коля, это неправда?

– Да что ты у меня спрашиваешь? – пробормоталКолька. Андрей никогда еще не видел его таким растерянным. – Ты уродителей своих спроси.

Виктор, а за ним и все остальные изумленно взглянули нанего.

Андрей опустился на корточки перед Колькой и, не стираямокрых струек, бегущих по лицу, повторял:

– Коль, скажи, пожалуйста, я же должен знать. –Голос его звучал почти умоляюще. – Ну пожалуйста, скажи мне.

– Да что ты ко мне пристал?! – неожиданновыкрикнул Колька. – Какая тебе разница?! У тебя такая мать, что… что… некаждая родная такая… – неуклюже закончил он. – И вообще, что ты уменя-то… нас-то…

– Значит, правда? – словно не веря, переспросилАндрей каким-то не своим, высоким голосом.

Юлька в углу тихо всхлипнула. Женька вцепилась в Мишку изастыла, закусив губу.

– Значит, мама мне не родная? А кто родная?

Как слепой, он уставился на траву под ногами, а затемперевел взгляд на Витьку.

– Кто моя мать? – тихо, еле выговаривая слова,спросил он у него. – Ты знаешь?

– Андрюш, давай не будем, а? – попробовал тотуспокоить его.

– Кто моя мать? – повторил шепотом Андрей.

– Слушай, я не знаю. Честно, не знаю!

– Говори.

Андрей наклонился близко-близко к Витьке, так, что почтикасался его лба губами.