– Ничего особенного, милая шутка. Вчера вечером,отужинав в ресторане, возвращаюсь к себе в номер. Вхожу в спальню – боже, какойсюрприз! В постели лежит очаровательная дама, в совершеннейшем неглиже, надодеялом виден премилый обнаженный бюст. Начинаю ее выпроваживать – онаподниматься не желает. А минуту спустя форменное вторжение: пристав, городовые,и портье фальшивым голосом кричит: „У нас приличное заведение!“ А из коридора,смотрю, уж и репортер лезет, и даже с фотографом. Дальше еще интересней.Выскакивает моя гостья из постели – батюшки-светы, в жизни такого не видывал!Полнейший ассортимент половых признаков. Оказывается, известная на Москвеличность, некий господин – или некая госпожа – по прозвищу Коко. Пользуетсяпопулярностью в кругу гурманов, предпочитающих неординарные развлечения.Отлично задумано, Эраст Петрович, браво. Никак от вас не ожидал. Выставить меняв смешном и неприличном свете – самое лучшее средство, чтобы вернуть себеконтроль над расследованием. Государь от слуг престола непотребства не терпит.Прощай, флигель-адъютантский вензель, и карьера тоже прощай. – ГлебГеоргиевич изобразил восхищение. – Замысел превосходный, однако ведь и яне первый день на свете живу. При случае сам подобными кунштюками преотличнопользоваться умею, в чем вы могли убедиться на примере нашего Рахмета-Гвидона.Жизнь, милейший Эраст Петрович, научила меня осторожности. Покидая номер, явсегда оставляю на двери невидимый знак, а прислуге в мое отсутствие входитьстрожайше запрещаю. Посмотрел я на дверь – ба, волосок-то оборван! В двухсоседних номерах мои люди живут, из Петербурга с собой привез. Кликнул их, и ксебе вошел не один, а при сопровождении. Увидал ваш пристав этих серьезныхгоспод с револьверами наизготовку и пришел в смущение. Схватил диковинноесоздание за волоса и молчком вытащил за дверь, заодно и газетчиков уволок. Ноничего, портье остался, некто Тельпугов, и уж он-то со мной был вполнеоткровенен. Разъяснил, что за Коко такое. И про то, как господа полицейскиевелели наготове быть, тоже рассказал. Вот видите, на какую вы оказалисьспособны предприимчивость, а еще мои методы осуждаете.

– Я ничего об этом не знал! – возмущенно вскричалЭраст Петрович и тут же покраснел – вспомнил, что Сверчинский вчера бормоталчто-то про Коко. Так вот что имел в виду Станислав Филиппович, когда собиралсявыставить заезжего ревизора всеобщим посмешищем…

– Вижу, что не знали, – кивнул Пожарский. –Разумеется, это не ваша линия поведения. Просто желал удостовериться. На самомделе авторство проделки с Коко, конечно, принадлежит многоопытному полковникуСверчинскому. Я еще утром пришел к этому заключению, когда Сверчинский началмне каждый час названивать. Проверяет – догадался ли. Конечно, он, большенекому. Бурляеву для таких фокусов недостаточно фантазии.

В этот самый миг за дверью послышался топот множества шагов,и в кабинет с разбега ворвался сам Бурляев, легок на помине.

– Беда, господа! – выдохнул он. – Только чтосообщили, что совершено нападение на карету экспедиции по заготовлению государственныхбумаг. Есть убитые и раненые. Шестьсот тысяч похищено! И знак оставлен – БГ.

Унылая растерянность – таково было преобладающее настроениена чрезвычайном совещании чинов Жандармского управления и Охранного отделения,затянувшемся до позднего вечера.

Председательствовал на скорбном синклите вице-директорДепартамента полиции князь Пожарский, взъерошенный, бледный и злой.

– Славные у вас тут в Москве порядки, – уже не впервый раз повторил столичный человек. – Каждый божий день экспедируетеказенные средства для переправки в глубинные районы империи, а даже инструкциипо перевозке таких огромных сумм не имеется! Ну где это видано, чтобы охранакидалась в погоню за бомбистом, оставив деньги почти без присмотра. Ладно,господа, что уж повторяться, – махнул рукой Пожарский. – Мы с вамибыли на месте преступления, всё видели. Давайте подводить неутешительные итоги.Шестьсот тысяч рублей перекочевали в революционную кассу, которую я только чтос немалыми трудами опустошил. Страшно подумать, сколько злодеяний совершатнигилисты на эти деньги… У нас трое убитых, двое раненых, причем приперестрелке в Сомовском тупике ранен только один, да и то легко. Как можно былоне догадаться, что пальба затеяна для отвода глаз, а главное происходит возлекареты! – снова загорячился князь. – И еще этот наглый вызов –визитная карточка БГ! Какой удар по престижу власти! Мы неверно расцениваликоличественный состав и дерзость Боевой Группы. Там никак не четыре человека, апо меньшей мере десяток. Я потребую подкреплений из Петербурга и особенныхполномочий. А какова техника исполнения! У них были точнейшие сведения омаршруте следования кареты и охране! Действовали быстро, уверенно, безжалостно.Свидетелей не оставляли.

Это опять к нашей дискуссии о методах. – Глеб Георгиевичвзглянул на Фандорина, сидевшего в дальнем углу бурляевского кабинета. –Правда, одному, кучеру Куликову, удалось уйти живым. От него нам известно, чтов основной группе было два налетчика. Один, судя по описанию, наш ненаглядныйгосподин Грин. Второго называли Козырем. Вроде бы зацепка, так нет же! Напостоялом дворе „Индия“ обнаружен труп мужчины с проломленным черепом. Одет также, как Козырь, и опознан Куликовым. Козырь – кличка в уголовной средедостаточно распространенная, означает „лихой, удачливый бандит“. Но вероятнеевсего, это легендарный питерский налетчик Тихон Богоявленский, по слухам,связанный с нигилистами. Как вам известно, труп отправлен в столицу наопознание. Да что толку! Господин Грин эту ниточку все равно обрубил. Куда какудобно, да и денежками делиться не надо… – Князь сцепил пальцы и хрустнулсуставами. – Но ограбление – еще не главная наша беда. Есть обстоятельствопечальней.

В комнате стало тихо, ибо представить себе напасть хужеслучившегося ограбления присутствующим было трудно.

– Вы знаете, что титулярный советник Зубцов установилабонента, с чьего аппарата незадолго до нападения на карету звонил какой-томужчина. Это квартира известного адвоката Зимина на Мясницкой. Поскольку Зиминсейчас находится на процессе в Варшаве – об этом пишут все газеты – я послалсвоих агентов осторожно поинтересоваться, что за стеснительный господин незахотел говорить с Сергеем Витальевичем. Агенты увидели, что свет в квартире негорит, открыли дверь и обнаружили там труп…

Вновь возникшую паузу нарушил Эраст Петрович, негромкоспросивший:

– Неужто Гвидон?

– Откуда вы знаете? – быстро развернулся к немуПожарский. – Вы не можете этого знать!

– Очень просто, – пожал плечами Фандорин. –Вы сказали, что произошло событие, еще б-более печальное, чем похищениешестисот тысяч. Мы все знаем, что вы сделали главную ставку в расследовании наагента Гвидона. Чье еще убийство могло бы расстроить вас до такой степени?

Вице-директор раздраженно воскликнул: