мы с мамой прожили во Франкфорте дольше, чем в каком-либо другом месте, у меня не было времени заводить друзей. Все драгоценные свободные часы проводились возле неё. Я знала своих соседей, но не особенно хорошо, и по большей части через сплетни, а не через общение.

Я не тешила себя иллюзией, что влиться в местную жизнь будет легко, но тяжёлая работа уже внедрена в мою натуру, и прошлым вечером я видела более чем достаточно восприимчивости к моему появлению, чтобы лелеять осторожный оптимизм. Я могла представить своё будущее здесь, и я хотела этого.

Я также хотела увидеть этот ускользающий генетический анализ, чтобы вздохнуть с облегчением и поверить, что я поистине заслуживаю быть здесь, и что всё это — дом, сообщество, финансовая стабильность — было неоспоримо моим.

С деньгами я могла выследить убийцу моей матери намного проще, чем без них. При этой мысли я в десятый раз проверила свой телефон. Звонка от Тома до сих пор не было. Я хотела знать, где нашли горючее вещество, и сколько его было, была ли работа поджигателя профессиональной или халтурной. Я готова была допустить 2 % вероятности, что это сделала банда малолетних хулиганов, просто чтобы посмотреть, как что-то горит (считая, что никого нет дома), и мне казалось, что детали поджога прояснят натуру поджигателя. Профессиональное равнялось преднамеренному, что подразумевало, что наше прошлое настигло нас. Халтурное? Хммм. Не уверена, что это могло означать.

Преодолев последнюю ступень до третьего этажа, я обошла балюстраду и уже собиралась повернуть налево, в юго-западное крыло прямо над покоями Джунипер, но тут ощутила, что любопытство потянуло меня вправо. Помедлив, я глянула в ту сторону, в коридор, ведущий в крыло, которого горничные избегали, не считая ежегодной уборки, и который как минимум частично пострадал при пожаре и стоял заброшенным почти семь десятков лет.

По причинам, которые я не могла объяснить, моё желание изучить тянувшийся по передней части особняка мрачный коридор с закрытыми дверями по обе стороны стало внезапно сильнее моего желания найти кабинет Джунипер, и я бы не поверила, что такое возможно.

Подчиняясь собственной воле, мои ноги повернули направо. Я подошла к началу коридора и выгнула шею, заглядывая внутрь. Воздух там, у входа, ощущался старым и затхлым, застоявшимся, затуманенным пылью и дымом. Коридор, казалось, обманчиво тянулся дольше возможного, учитывая размеры дома. Янтарные бра, которые уютно светили в других частях поместья, здесь не работали, и я осознала, что пожар, должно быть, повредил проводку, и электричество в этом крыле было отключено. Единственный конец коридора, который я могла различить, телескопически удалялся в полную тьму.

Пожар. Действительно ли я готова посмотреть на обугленные участки дома? Буду ли я снова плакать?

— Простите, что беспокою, мэм.

Я дёрнулась и развернулась, обнаружив позади себя нахмуренную Элис.

— Я бы не стала ходить в то крыло, мэм. Его лучше избегать. Не хотела вас пугать, но внизу ждёт мужчина, сказавший, что в амбаре возникла какая-то проблема. Я могла бы послать Клайда, но у него, ну, немного больная нога, знаете. Ну, вы не знали, но теперь знаете, — она поспешила добавить: — Это не мешает ему выполнять свои обязанности. Мы просто… Ну, прежняя мэм знала и делала поблажки, не то чтобы Клайд когда-либо ожидал поблажек или особого обращения, и не то чтобы кто-то из нас просил такого от вас, просто потому что…

— Ничего страшного, — поспешно сказала я, спасая её от того, что быстро переросло в нервное лепетание. Господи, сколько всего здесь зависело от меня! И многие, что можно понять, опасались, вдруг я буду вносить радикальные перемены. Поспешив унять её страхи, а также опасения остального персонала, я сказала: — Любые исключения, сделанные Джунипер, продолжатся и впредь. Если у Клайда проблемная нога, мы будем принимать это в учёт. Ничего не изменится. Амбар?

Я даже не знала, что здесь был амбар, но должна же где-то храниться техника, которая использовалась для обслуживания земель.

— За гаражом, через Полночный Сад. Вы не сможете его не заметить.

— Он сказал, что за проблема?

Она покачала головой.

— Я об этом позабочусь.

— Спасибо, мэм. И спасибо вам за Клайда. Он хороший мужчина. Он вас не разочарует.

***

За оранжереей, за южными воротами, за гаражом, за ещё одними замысловатыми воротами из кованого железа, вделанными в возвышающееся кирпичное ограждение, простирался Полночный Сад, который столь основательно поразил меня, что я на мгновение забыла про амбар. Десятки могучих дубов со старыми круглыми ранами от ампутации нижних веток простирались так высоко и плавно, как грациозные танцоры, поддерживая лиственные кроны, образуя почти непроницаемый потолок зелени, сквозь который скудно проглядывало небо.

Такое чувство, будто я вошла в секретный мир, зелёное, природное место, просторные акры, где я не удивилась бы найти фей, ухаживающих за цветами, и нимф, охраняющих зеркальные поверхности водоёмов, обрамлённых камнями и мхом. Воздух полнился песнями птиц; белки прыгали и играли в их лиственных домах.

Как только я зашла за эти кирпичные стены высотой более четырёх метров, время прекратило своё существование. Словно в этом саду не было прошлого, настоящего или будущего. Сама эта концепция казалась здесь глупой; время явно было податливым, а не линейным, и скользнуть по нему в сторону было так же легко, как назад или вперёд. Я воображала, что могу стоять в любом столетии, в любой стране, возможно, даже в той, что ещё не обнаружена — в такой же отдалённой и отрешённой от внешнего мира, каким ощущался Полночный Сад.

«Боже», — подумала я. Здесь было нечто очень древнее и могущественное. Почва как будто кишела жизнью и возможностями, вибрировала такой энергией, что я воображала, будто могу почувствовать лёгкую вибрацию в стопах ног, словно земля в пределах этих стен обладала… знанием, осознанностью… тогда как грязь за их пределами была безжизненной, инертной. Здесь посеянное вырастет в наиболее изобильной форме. Здесь можно творить магию, заклинать почву, столь богатую и полную жизни, что она действительно чувствовала.

В дальнем углу, за длинным, узким зеркальным прудом, окружённым ещё большим количеством гладких плоских камней, возвышалось то, что могло быть лишь дубом Сильван, с гостеприимной каменной скамейкой под ним. Я двинулась туда, благоговея; никогда в жизни я не созерцала такого дерева, обладающего подобным присутствием. Высотой оно было почти тридцать метров, обхват ствола доходил до добрых трёх метров, а его ветви, многие из которых тяжело покоились на земле, прежде чем взметнуться обратно к небу, были такими толстыми и широкими, что мы с Эсте могли бы бок