— Да, я впустила её, а через несколько дней за ней пришёл хозяин.

— Ты возилась с ней половину ночи, проснулись дети, заглаживали её, потом ты укладывала их. Обычная картина обычной жизни. Простая, но завораживающая. Тогда я даже не углядел, что ты ведьма. Если бы знал, не остался бы там. А потом было уже слишком поздно.

— Привык ко мне?

Он поджимает губы и кивает.

— Но раз за всем этим есть какая-то тайна, — ухмыляется, — расскажи мне, Изольда. Что связывает тебя с Ледяным лордом?

— Ничего, — улыбаюсь я, торопливо возвращаясь в дом.

— Ты правда ничего не помнишь?

Передёргиваю плечом. Ах, если бы это было неправдой!

— Может быть, ты просто слишком много о себе думаешь, — говорит Джек так, будто сам себя пытается в этом убедить. — И всё, что я видел — результат везения.

Не буду спорить. По крайней мере, пока что.

— Посмотрим, что будет к вечерку. Следующее испытание, шестое, состоит в том, чтобы приумножить красоту города троллей.

Глава 37. Три испытания за одну ночедень

— Красоту? Тут одни сугробы да ворота.

— Да я ж не знал, — отмахивается Джек, — что ты так далеко пройдёшь, лень было тебя заводить дальше, всё равно потом выводить…

— Так уж и не завёл, — усмехаюсь я, заразившись, видимо, от Гуни странным юмором.

Тролль замирает.

Я тоже замираю.

Он закашливается.

Я говорю:

— Не болей.

— В общем… — Джек будто смущается и щёлкает пальцами.

Мы оказываемся посреди бескрайней снежной пустыни.

— Время тебе — несколько часов. Обычно ведьмы только на заговоры способны, а здесь нужна работа со снежной стихией. И… видиние. Город построить не просто, даже изо льда.

Он исчезает, а я принимаюсь вытаптывать круги на снежном насте. От эмоций всё тело немного потряхивает. Дело в том, что с первым сном я почувствовала себя иначе. В меня словно по капле вливают магию. И с каждой минутой я становлюсь всё сильнее и сильнее. И, кажется, могу сделать всё, что теперь будет требоваться на испытаниях.

И что тому виной — непонятно.

Но что-то раскрылось во мне ещё вчера, когда я заметила на себе жгучий взгляд Ледяного дракона.

Будто бы это он вручил мне мою же магию.

Скорее бы снова увидеть его! Скорее бы обо всём расспросить!

Я могла бы ринуться на его поиски уже сейчас, но всё же опасаюсь, что вариант Джека с везением (и самомнением, куда же без него) окажется верным, и тогда я потеряю всё, перестав участвовать в отборе. Всё же эти задания, какими бы странными они ни были, прямой путь к дракону.

И к господину зла, но об этом я пока, пожалуй, думать не буду.

Часы проходят так плавно и здорово, что баран, появившись внезапно, но всё же не сумев напугать меня, видит перед собой не испуганную и сломанную под гнётом шестого испытания девочку, а уверенную в себе колдунью посреди… прекрасного ледяного города.

Некоторые здания я сотворила по памяти из того, что видела в поездках с Робером и вылазке с Джеком. Но многие другие были мне как будто знакомы, но я никак не могла вспомнить ничего конкретного.

Посреди причудливых резных допиков, магазинчиков, парков и даже лавочек стоит дом настолько высокий, что буквально подпирает небо. Прямоугольный, с большими окнами во всю стену, с сотней комнат внутри и несколькими этажами. Дворец — можно было бы сказать, но форма, прямо скажем, не совсем подходящее под это определение.

— Что за уродство! — фыркает баран, проведя ладонью по своим очаровательным нежным рогам.

От этого жеста мне становится не по себе, но я улыбаюсь в ответ:

— Почему? Там много места, вот видишь, несколько входов, назовём это странным словом — подъезд. И несколько этажей. И на каждом по пять домиков. Зайти, попробуй. Это лучше любой норы.

— Ну не знаю… — тянет тролль. — Как-то всё слишком открыто. И соседи, там же должны быть соседи? Как-то это не нравится мне. Кто знает, что можно от них ожидать? Будут орать за стеной, ещё пробьют её и помешают моим важным тролльим делам!

— Ну, можно написать правила житья в таком домище, — предлагаю я, отряхнув от снега варежки. — Когда можно шуметь, когда нельзя.

— Это же тролли. Им закон не писан.

— Тогда пусть стоит. Просто так. Красивое.

— Уродливое, но интересное. У тебя столько всего получилось! — он оглядывается, пыхтя и охая. — Я и не сомневался, Изольда.

— Это было очень… расслабляюще. Я словно несколько часов рисовала.

— Другие ведьмы плевались, — фыркает баран.

И вдруг, когда я уже собираюсь спросить, почему он пришёл, достаёт из кармана что-то в бумажном свёртке, перевязанном верёвкой.

— Подарок? — удивляюсь я.

— Не совсем, но… В общем, Джек убьёт меня, но я ходил к людям и принёс… вот. Ты, наверное, проголадалась, Изольда.

Отчего-то я вдруг понимаю, что глаза слезятся. Настолько это умилительно, неожиданно и приятно.

Ведь в свёртке оказывается пирожок с капустой, рисом и мясом. Капустой! Она ведь очень дорогая! И как только узнал, что я её люблю?

Вообще, пока ещё есть у нас запасы зерна, круп и получается разводить живность, но вскоре и это будет роскошью, и тогда…

Приходится прогнать мрачную мысль о голоде, чтобы не испортить себе настроение.

Я жила в хорошем, сытом месте, не видела лета, а потому меня мало волновало то, что сделал с нашими землями Джек.

Но теперь… Господин зла, зачинщик всего, ведь совсем рядом — только руку протяни.

Что если я всё же смогу как-то повлиять на него?

Ну или хотя бы узнать, почему он одарил людей вечной зимой.

А от этого уже и плясать можно.

— Ну что? — с волнением спрашивает тролль. — Вкусно? Не пересолено? Торговка волновалась, что пересолила.

— Нефт, это… офень-офень вкуфно, — пытаюсь улыбануться я, едва не роняя бесценный кусочек пирожка прямо изо рта.

Да, неледи — очень верное выражение.

Мы прогуливаемся по возведённому мной городку и болтаем в ожидании Джека, но вместо него прилетает ухающая Совушка. Она садится на моё плечо, едва ли не разрывая шубу когтями. Затем начинает дёргаться странно, и я понимаю — будет отрыгивать свои комочки. Заранее вздрагиваю и зажмуриваюсь, но вместо костей и шерсти мышиной из неё выходит магический шар.

Магия, полагаю, принадлежит Джеку.

Шар разрастается пламенем и хриплый, зычный голос хозяина зимы разносится по округе:

— Итак, дорогие и не очень дамы и не очень, вы, должно быть, не заметили моего безусловно жгучего, горячего взгляда. Я наблюдал за вами