– Восторги неуместны, осознал и каюсь, – сказалрыжий. – Надеюсь, вы простите сии дерзкие слова несчастному маркизу,лишенному наследства, но не способности радоваться прекрасному. Не должны лидворяне помогать друг другу, господа? Ибо неумеренность накануне, как подмеченомудрецами еще в незапамятные времена, уравновешивается разумной умеренностьюнаутро – но грубый материалист, хозяин подвальчика «Перо и астролябия» требуетосязаемых подтверждений данной философской сентенции.

Сварог подал ему золотой аурей.

– Боюсь, что неумеренность вновь одержит верх надрассудочностью, – признался повеселевший студент. – Сверните за угол,миновав три дома, зайдите в четвертый по левой стороне. Поднимитесь на третийэтаж и отыщите комнату, где на двери приколочена бляха гильдии пожарных. Чтобывас не приняли за кредитора или иного врага человечества, постучите вот так:тук-тук, тук. Мое почтение!

Он коснулся берета и с видом обладателя всех сокровищ коронывеличаво спустился в подвальчик, над которым и в самом деле красовалисьогромные проржавевшие перо и астролябия – старинная вывеска из тех времен,когда содержатели трактиров прекрасно обходились без писаного текста.Поразмыслив, Сварог пошел следом и вскоре вышел с двумя пузатыми чернымибутылками «Кабаньей крови».

На одной из дверей третьего этажа и в самом деле былаприколочена бляха Бронзовой гильдии с изображением вишапа[19] идвух скрещенных пожарных топоров. Сварог постучал – тук-тук, тук. Дверьмоментально распахнулась, высунулся Леверлин, в расстегнутой рубашке:

– Где тебя черти… Дружище, какими судьбами? О, простите,лауретта… – Дверь захлопнулась. Вскоре он появился в аккуратно застегнутомкафтане. – Прошу!

Внутри царил самый причудливый беспорядок – вороха книг,пустые бутылки, мечи, диковинки вроде яркой раковины или человеческого черепа,державшего в зубах за шпенек кокарду городской стражи. Несмотря на весь хаос,было чисто и подметено, чувствовалось, что случаются эпизодические вторжениядомовитых особ женского пола.

– Я тут жду одного болвана, – непринужденно сказалЛеверлин, словно они расстались только вчера. – Вышел в подвальчик и пропал,как король Шого. Но ты позаботился, я вижу? Ох… Помнишь ли ты восхитительныепогреба Коргала? Кстати, как тебя зовут?

– Барон Готар, – сказал Сварог, располагаясь в кресле ис приятностью взирая на друга.

– Отлично, не нужно привыкать к новым именам. Из чегоследует, что ты не особенно скрываешься?

– Как знать…

– Понятно. Стаканы вчера были в камине, они и сейчас там,благо не топлено. Сударыня, хотите леденец? – Он протянул Маре фаянсовуювазочку. – Меня опекает хозяйка кондитерской, почтенная пожилая особа,никак не могу втолковать ей, что не ем леденцов…

– А что такого натворил некий Тиморус? – спросилСварог.

– Был пятьсот лет назад такой министр. Возымел предерзостноежелание лишить Ремиденум старинного права на колокол. Потом его казнили – не заэти поползновения, понятно, за вульгарное казнокрадство. Но в Ремиденум до сихпор запрещен доступ особам, состоящим с ним в родстве. Традиция…

Мара, похрустывая леденцами, медленно обошла комнату,оглядываясь. Вытащила из-под груды книг меч с посеребренной рукояткой икрестовиной в виде орлиных лап, взвесила в руке.

– Лауретта, вы не порежетесь? – забеспокоился Леверлин.

Мара молча взмахнула мечом, несколько раз крутанула,выпуская рукоять из пальцев, перехватывая в воздухе. Меч со свистом порхалвокруг запястья, словно легкий прутик. Положила его назад, очаровательноулыбнулась Леверлину.

– Ого, – сказал Леверлин, внимательно посмотрел на нее,потом на Сварога. – Дружище, ты снова во что-то серьезное ввязался? Твояюная спутница похожа на гланскую дворянку – там даже девиц сызмальства учатвладеть оружием… Ты что, из Глана к нам нагрянул?

– Не совсем, – сказал Сварог. – Но в хлопотах инеприятностях по самые уши. Садись и слушай.

В прошлое свое путешествие Сварогу без конца приходилосьрассказывать свою собственную историю. Теперь – историю Делии. Как и в прошлыйраз, он уже наловчился излагать суть кратко и доходчиво.

– Странно, – тихо сказал Леверлин, когда Сварогзамолчал. – Очень странно…

– Почему?

– Потому что жизнь и без того странная… – уклончиво ответилЛеверлин. – Что ж, многое становится понятным. Даже по Ремиденуму сталишнырять темные личности и разыскивать девушку, как две капли воды похожую напринцессу Делию. Одного мы даже взяли в серьезный оборот, но он, очень похоже,и сам не знал, для кого трудится и зачем…

– Может, она…

– Здесь ее нет. Ручаюсь. Слышал когда-нибудь о тайныхстуденческих братствах? Как бы много ни было в этом игры, одно положительноекачество имеется: в Ремиденуме от посвященных ничего нельзя удержать в тайне. Ябы знал… Пожалуй, нам придется потруднее, чем в Харлане.

– Нам?

– А что, ты намерен выпить вина и распрощаться? –ухмыльнулся Леверлин. – Как студент Ремиденума и дворянин, никак не могуостаться в стороне. И не напоминай, что мне могут оторвать голову. Мне ее моглиоторвать двадцать раз по гораздо более ничтожным поводам… Покажи-ка книгу.Великие небеса… Ты представляешь, что таскаешь под полой?

– Немного.

– Такие книги следует сжигать, не раскрывая, – тихосказал Леверлин. – То, что в ней таится, – не наше, не человеческое,но от этого оно не стало менее опасным. Приходилось слышать сказочку пронезадачливого ученика чародея?

– Ну а все же – где мне ее могут прочитать?

– Я могу ее прочитать, – досадливо поморщилсяЛеверлин. – В конце концов, читать – не опасно. Гораздо опаснее неумелопретворять в жизнь прочитанное… Видишь ли, как ни парадоксально, у нас неосталось ни одного письменного источника, созданного нашими предками до Шторма,зато известно около восьмидесяти книг и документов Изначальных, исчезнувшихпримерно за двадцать тысяч лет до Шторма. Обнаружилось несколько хранилищ.Правда, научная ценность равна нулю – в основном это подробные и скучныелетописи и хозяйственные документы. Магические книги Изначальных, всплывавшиена поверхность, рано или поздно сжигались. А их язык одно время стал тайнымязыком алхимиков, а лет триста назад возникла вдруг глупая мода – дворяне егоучили, чтобы слуги и низшие не могли понимать. Словом, я ее возьму в отчий дом,доверяешь? В отцовской библиотеке есть хорошие словари, кое-какие историческиеработы. И его духовник – человек ученый. Вдвоем сделаем, что сможем. Посидимночь, не впервые. Приезжай завтра утром. А я вас сейчас провожу, возьмуизвозчика и незамедлительно отправлюсь в родовое гнездо. – Он надел плащ иберет, прицепил меч, сунул книгу под колет. – Ничего, если завтра я тебяиспользую в чисто эгоистических целях? Мой почтенный родитель, увидев орден захарланское дело, до сих пор с сомнением крутит головой, невзирая на патент… А явновь в шаге от очередного изгнания.