— А вас не тревожит, что прямо во дворе Конлава есть проходв другой мир? — спросил я. — Вдруг из дверей выедет танк, что с ним сделаютдамы с собачками?

— Танк не проедет, — ответил Рудольф. — Ты и впрямь недолгобыл функционалом, Кирилл… максимальный размер порталов ограничен. Насколько мыпонимаем, мощность, требуемая на их открытие, растет по экспоненте, и сделатьворота для танка немыслимо. Это потребует всю энергию мира.

— Это хорошо, — сказал я. — Вот только атомные бомбы бываюти очень маленькими… и ее даже не обязательно проносить в дверь.

Рудольф смолчал. Думаю, он был в курсе, что единственнаяуничтоженная башня таможенника была стерта с лица моего мира термоядернымвзрывом — и этот взрыв еще и выворотил целый холм на Аркане, куда вел портал.

— Я бы на вашем месте все-таки озаботился… — продолжил я.

— Чем? Уничтожением портала? У нас нет бомб, мы можем лишьзасыпать башню камнями, залить бетоном.

— Или перенести Ватикан в другое место.

— Зачем? Чтобы после титанических трудов арканцы открыли ещеодин проход — прямо к новой резиденции? Если крысиную нору заделать, то зверипрогрызут другую, рядом. Лучше поставить мышеловку.

Я замолчал. Глупо считать себя умнее других. Если кардиналытерпят дверь в иной мир рядом со своими святынями, то у них должны быть на топричины.

— Еще раз повторю, ты сохраняешь свободу. Мы можем доставитьтебя к порталу, — сказал кардинал. Карета уже въехала в город, не знаю уж, вРим или Ватикан. Дорога стала ровнее.

— Ну уж нет, — сказал я.

Рудольф вздохнул:

— А жаль. Я надеялся, что ты согласишься, и наши проблемыкончатся сами собой…

Я посмотрел на кардинала. Тот улыбался. Но в каждой шуткеесть доля правды, и здесь она, несомненно, была большая.

— Мне ужасно жалко вас огорчать… — начал я.

И в этот миг впереди раздался звук, которого в этом мире небыло и быть не могло.

Глухое частое «та-та-та» автоматной очереди.

История полна примеров того, как цивилизация болеетехнически отсталая выигрывала у цивилизации более развитой. Варвары покорилиРим, орды Чингисхана — Русь, Куба отстояла свою независимость от США, афганцывыстояли и против англичан, и против советских войск. По сути, любая война —это в первую очередь война идеологий, а уж потом — соревнование вскорострельности и убойности железа. А идеология, как ни странно, это такаяштука, которая тем сильнее, чем она примитивнее, чем ближе к базовым ценностямобщества: защите территории, отстаивании веры, готовности пойти на смерть засвое «племя». Для огромных и могущественных Соединенных Штатов гибель в войнемиллиона людей уже неприемлема. Для какого-нибудь маленького тоталитарного илирелигиозного государства — миллион станет разменной монетой. Все решает вера.

А здесь веру имели обе стороны. И Аркан, строящий своюутопию функционалов и стремящийся контролировать другие миры. И Твердь,сумевшая создать теократическую сверхимперию, настолько устойчивую, что в нейдаже допускалась свобода вероисповедания. Какие бы подводные камни ни крылисьпод их идеологией, но пока и та, и другая сторона были сильны и монолитны.

К тому же и техническая отсталость здесь не играла решающейроли. У Аркана была технология, у Тверди — биотехнология. Долгий спор фантастово том, что более прогрессивно и жизнеспособно, обещал разрешиться прямо на моихглазах.

Черт возьми, я вовсе не рвался присутствовать при развязке!

— Наружу! — с неожиданной силой рявкнул кардинал. — Выходим,быстро!

Я выпрыгнул из кареты и оказался зажатым между тремягарцующими лошадьми. Очень, очень неприятное ощущение для современногогородского жителя! Я видел, что девушки управляют лошадьми виртуозно, исгрудились у кареты они лишь затем, чтобы телами — своими и животных — прикрытьнаш выход.

И все-таки было страшно.

Вслед за мной пулей вылетел песик Элисы, закрутился у моихног. Затем выскочила Элиса, которая помогла спуститься кардиналу.

На несколько мгновений мы замерли, глядя на купол собора.Улица, на которой остановилась карета, метров через сто упиралась в высокуюбелую стену с широкими воротами. Сейчас ворота медленно закрывались, а от нихразбегались люди — то ли паломники, то ли нищие, оставившие свои пригретыеместа. Снова застучали автоматы — теперь уже несколько. Мне показалось, чтовременами звук выстрелов захлебывался, но через мгновение его подхватывали всеновые и новые стволы. Я даже представил, как все это происходит, как выносятсяиз распахнутой двери ускорившиеся до немыслимого солдаты-функционалы вбронежилетах, с автоматами в руках… А навстречу им бросаются крошечныебесстрашные собачки, метящие в горло, в лицо, в руки, бегут девчонки вразноцветных мундирах со своими наивными смешными пиками…

— Что же они тянут… — простонал Рудольф. — Ну… ну…

Над стеной вдруг появилось что-то неожиданное, чуждое —темная фигура человека, будто оседлавшего столб дыма. За ней — второй, третий.Кардинал торопливо перекрестился. Я невольно повторил его движение, хоть ипонимал, что вижу не чертей из преисподней, а всего лишь десантников из Аркана— с реактивными ранцами за спиной.

А дальше началось совсем немыслимое. С купола собора СвятогоПетра одна за другой стали срываться каменные горгульи. Впрочем, с какой этостати каменные? Расправляя крылья, будто ожившие персонажи фильма «ужасов»,горгульи тяжело понеслись к десантникам. Опять застучали автоматы. Одна изгоргулий кувыркнулась и с протяжным клекотом понеслась вниз. Но их было кудабольше, чем успевших взлететь десантников. Остолбенев, я смотрел на этотапокалиптический воздушный бой, а воздух уже пронзали крики раздираемых когтямилюдей и вспыхнувших от реактивного выхлопа горгулий. Кто они были, этинесчастные птицы, превращенные в неподвижных стражей Ватикана? Орлы, летучиемыши, воскрешенные птеродактили?

Тяжело ухнуло. В воздух за стеной поднялся столб пыли идыма. Земля задрожала под ногами, в домах зазвенели стекла. Я подумал было, чтоарканцы подтащили через портал артиллерию, но Рудольф вымолвил:

— Наконец-то!

— Что это? — спросил я.

— Мы не можем уничтожить башню таможенника, — сказалкардинал. — Но сейчас она находится на глубине ста метров, в штольне, и сверхом залита серной и азотной кислотами. Господи… помилуй слуг твоих, отдавшихжизнь за тебя…

— Не стой столбом! — Элиса толкнула меня. — Ходу!

Они явно собирались идти дальше, к стенам Ватикана. Ксвятому городу, построенному над каменоломней, ставшей капканом для арканцев —и общей могилой для десантников, гвардейцев, собак, горгулий…