– Только не обижайтесь, товарищ Мазур, я вас прошу.. Высможете… не подавать вида?

– Смогу, – твердо сказал Мазур. – Какое-то время.Но мне хочется побыстрее все это развязать…

– Развяжем, – сказал Асади, щурясь мечтательно ихищно. – И как можно быстрее, честью клянусь…

…На приветствие дежурного Мазур ответил кивком головы ипобыстрее проскочил мимо – в голову лезла всякая дурь, казалось, будто весь мируже прекрасно осведомлен о его позоре. Он старался держать себя в руках – иначезавертит, затянет, начнешь усматривать потаенный смысл в невинных взглядах ирепликах окружающих, крышей подвинешься… Перебедуем, – сумрачно подумалон. И не такое одолевали… Но какова, сука, стерва, блядь дешевая, врезать так,чтобы уши отклеились…

Он опомнился. Старательно привел чувства и эмоции внекоторый порядок – Асади прав, нельзя себя выдавать, нужно подождать развитиясобытий и какой-то определенности. Дай ей по морде, проговорись – и она домазасядет в целях конспирации, Асади не ухватит нужные узелки…

Али бесшумно выдвинулся ему навстречу, полное впечатление,из стены:

– Госпожа отправилась в город, сказала, что вернется кшести… Вас давно уже ожидает господин Са-ма-рин…

Мазур коснулся нагрудного кармана, где ощущалось что-тотвердое – оказалось, он ненароком, чисто машинально сунул туда обамикрофончика, а генерал, пребывая в столь же раздрызганных чувствах, не заметилисчезновения вешдоков. Ладно, потом верну..

– Спасибо, Али, – терпеливо сказал Мазур. – Вызамечательный служитель, просто замечательный…

И побыстрее отвернулся, распахнул дверь квартиры. Лавриквовсе не выглядел раздосадованным длительным ожиданием – он сидел перед телевизоромв компании бутылочки вина из Мазурова холодильника и смотрел, судя по всему,какой-то из каналов соседей — скороговорка на арабском, красотки в купальникахдефилируют по сцене под рукоплесканья публики. Вполне светское мероприятие,какой-то конкурс красоты – значит, не саудовская передача и уж никак неиранская. Эмираты, по-видимому.. А то и Магриб – здесь каждая державочканоровит отгрохать такую телестудию и радиостанцию, чтобы «нас слушал весьарабский мир от Атлантики до Залива». Не Эль-Бахлак, конечно – республике не доконкурсов красоты, какими развлекается растленная буржуазия. Магриб, Левант…

– Ты, часом, не от очаровательной госпожи министра? –спросил Лаврик безмятежно. Судя по его виду, не было никаких срочных и поганыхдел.

– Твоими бы устами… – сказал Мазур ему в тон, плюхнулся всоседнее кресло. – Был у Асади. Интересуется, как продвигается известноетебе дело…

Продвигается, – негромко сказал Лаврик,посерьезнев. – Пусть у него голова не болит. Нормально продвигается,должным путем, так ему и передай при оказии… А пока что – собирайся. Каксообщил поручик Лукаш бравому солдату Швейку, я вам поручаю дело чрезвычайноважное…

– Что за дело?

– Говорю тебе, собирайся. Тебе еще своих орлов поднимать потревоге, с обстановкой знакомить, вводную ставить… Бульдог конкретизирует, еслимне не веришь, и я для тебя не авторитет.

Мазур присмотрелся с большим сомнением. Лаврик сидел,ухмыляясь во весь рот, легкомысленно качая ногой. Он нисколько не походил начеловека, всерьез озабоченного служебными делами.

– Ну что ты пялишься?

– Слушай, – сказал Мазур. – У меня что-тонастроение хреновое, не до розыгрышей…

– Какие, к черту, розыгрыши? – хмыкнул Лаврик с тем желегкомысленным видом. – Точно тебе говорю. Если не веришь, топай кБульдогу, он тебя как раз ищет, и Лейле звонил, и в президентский дворец, вдругты опять там с президентом вискарь хлещешь… Короче, Родина на тебя возлагаеточередную миссию. Честное слово. Поднимай орлов – и вперед.

– Лаврик…

Забудь на время про всяких там Лавриков… Начинаются суровыеслужебные будни. Дело в следующем, Кирилл Степанович. Завтра в Эль-Зурейде,пролетарском центре, имеет место быть торжественное открытие школы, каковаяшкола представляет собой братский и бескорыстный дар советского народадружественному эль-бахлакскому.

– А я тут при чем?

– И ты, и я… – грустно сказал Лаврик. – Короче говоря,звездой мероприятия будет товарищ из ЦК партии. Нашей, понятно, партии,единственной. Руководящей и направляющей силы. Товарищ уже прибымши, сидит впосольстве в сопровождении прибывшего с ним вместе сотрудника самой главнойпартийной газеты. И выезжать нам всем уже через полтора часа, а это, доложутебе по секрету, будет не самой простой задачей…

– Что именно?

– Да выехать через полтора часа, – безмятежно сказалЛаврик. – Это еще вилами на воде писано, есть свои подводные камни… Ну чтоты на меня таращишься? Говорю тебе, никаких розыгрышей. Открытие будет, как ужеговорилось, торжественное, с шумом, с помпой, с благодарственными выступлениямипредставителей пролетариата, с убедительной речью Лейлы и отеческим напутствиемтоварища из ЦК. Ясно?

– А мы тут при чем?

– Да мать твою! – с досадой сказал Лаврик. – Ты набольшой базар, часом, не заезжал, гашишем не затягивался? Цэка. Усекаешь?Товарища из цэ-ка нужно охранять бдительно и неусыпно, а кто это сумеет сделатьлучше капитан-лейтенанта Мазура и его орлов? Короче, это не я придумал. Мнесамому, думаешь, хочется переться по жаре в это пролетарское гнездо? Кто-то вМоскве решил, что обстоять должно именно так, а не иначе, довел до сведениянаших здешних командиров свое мнение, а отцы-командиры, как легко догадаться,браво взяли под козырек. Мнение инстанций не обсуждается, ты у нас не малоедитятко, сам понимать должен…

– Черт знает что…

– Не черт знает что, а товарищ из ЦК. Срочно проявиполитическую грамотность.

– У него что, своей охраны нет?

Откуда? – пожал плечами Лаврик, понизил голос. –Товарищ хоть и из ЦК, однако ж не дорос до охраняемого объекта. Очень уж многоу нас в ЦК таких товарищей, я бы сказал, между нами, до хрена у нас в ЦК таких…но наше положение от этого не изменится. Тебе приказали охранять, а мне –бдительно сопутствовать. Что до прочего – шагай к Бульдогу, он расскажетподробнее. Двигай давай, а то он там третий телефон обгладывает в приступеслужебного рвения. Лейла уже звонила – она со своими, в отличие от тебя, вполной боевой готовности. Идеологически грамотная девочка, а ведь красотка. Ябы на твоем месте ворон не ловил… Ну, пошли наконец?

В посольстве Мазур бывал уже не раз, Лаврик тоже, и они, неспрашивая дороги, быстро поднялись в кабинет посла, куда попали без всякихпрекословии со стороны секретарши, годочков этак ста восьмидесяти от роду,жердеобразной дамы с гранитным лицом проверенного партийного товарища. Беднягапосол, мимоходом подумал Мазур, ему бы вместо этой Клары Цеткин кого-нибудьпомоложе, а то девочки из машбюро жалуются втихомолку вездесущему Лаврику чтотоварищ дипломат, бывший первый секретарь какого-то обкома, то ли в ссылку сюдасосланный, то ли наоборот, на повышение, им уже все юбчонки оборвал…