Он не знал, раскаивается ли Мариэлла в том, что произошломежду ними, сожалеет ли о своих словах? Но когда Мариэлла поднялась с дивана,она посмотрела на него странно, но радостно.

— Я знаю, что мне надо бы раскаиваться, но ничегоподобного не испытываю.

Он тоже чувствовал, что произошло что-то совершеннонеобыкновенное. Произошло то, что и должно было случиться. Им обоим это нужно,оба этого хотели. Только будет ли это им дозволено хоть когда-нибудь?

— Спокойной ночи, миссис Паттерсон, — сказалТейлор, прикасаясь губами к ее губам. Пока они еще не вышли из комнаты, пока ихне видят полицейские, до сих пор круглые сутки дежурящие в доме. —Спокойной ночи, Мариэлла.

Эти слова он произнес уже шепотом. Она улыбнулась, проводилаего до передней, а через несколько минут поднялась по лестнице к себе вспальню. Впервые за этот месяц она улыбалась по-настоящему. Как странно вновьпочувствовать себя нужной и любимой. Пусть даже это состояние длилось всегонесколько секунд.

Билл Палмер, государственный обвинитель по делу о похищениинесовершеннолетнего, стал частым гостем в доме Паттерсонов. В основном онпроводил долгие часы за закрытой дверью с глазу на глаз с хозяином. Кроме того,он опрашивал прислугу и несколько раз побеседовал с Эдит и Патриком, которыебольше не работали у Малкольма. В начале марта он захотел еще раз поговорить сМариэллой, на сей раз наедине. При беседе не присутствовали ни Джон Тейлор, ниМалкольм.

— Миссис Паттерсон, мне необходимо, чтобы, прежде чемвас вызовут давать показания в суде, вы были твердо убеждены в том, что нашаверсия происшедшего верна, — неторопливо произнес он. — Вы меняхорошо понимаете?

Она прекрасно его поняла. Внешность Уильяма Палмера нельзябыло назвать располагающей. Гладкие волосы зачесаны назад, лицо без кровинки.Он был, по-видимому, того же возраста, что и Джон Тейлор, то есть чуть засорок. Одевался он всегда одинаково: костюм в тонкую полоску, темный галстук.Облик его дополняли очки в роговой оправе. Господин Палмер в высшей степенипочтительно относился к Малкольму.

— Я понимаю, — спокойно сказала Мариэлла. Но онане так много могла сказать на суде. Поздним вечером она слышала какой-то шум, ав полночь пошла посмотреть на Тедди (просто чтобы поцеловать его, пояснила онав сотый раз). Но такой рассказ не мог удовлетворить государственногообвинителя. Ему нужно было только добиться осуждения Чарльза Делони. Онненавидел таких, как Делони, — пресыщенных богачей, от скуки балующихсясоциалистическими идеями. Развращенный баловень судьбы, возомнивший, что имеетправо делать все, что ему заблагорассудится.

— Я сначала увидела Бетти, потом мисс Гриффин. Обе былисвязаны, у обеих кляпы во рту. У мисс Гриффин была еще наволочка на голове, Ееотравили хлороформом. И Тедди не было… Вот и все… Он исчез.

А с тех пор ничего и не произошло, если не считать ложногозвонка насчет выкупа, когда неизвестный велел оставить деньги на Центральномвокзале. Чемодан с деньгами забрать так и не попытались, больше никто незвонил, полиция и ФБР пришли к выводу, что звонил обыкновенный хулиган.

— Итак, продолжаем. Пижама, которую нашли в домеДелони, — это пижама вашего сына…

Внезапно Мариэлла почувствовала себя уже в зале суда, когдана нее направлены все взгляды.

— Думаю, что да, — тихо ответила она.

— Вы не уверены, — с раздражением констатировалон, на секунду прекратив мерить шагами комнату.

— Уверена, но…

— Но что, миссис Паттерсон?

Малкольм предупреждал его, что она никогда не бываетуверена, вечно колеблется, ей не хватает храбрости высказать собственныеубеждения.

— Я не знаю, как она туда попала. Малкольм говорил, чтоне надо обращать внимания на ее сомнения.

— А откуда вы можете знать, как она попала в домДелони? Естественно, ее принес сам преступник. А как иначе она могла попасть вего дом, и медвежонок тоже? Или вы сомневаетесь в том, что Чарльз Делонипохитил вашего сына?

Мариэлла еще раз задумалась над этим вопросом. Тысячу раз запоследние два с половиной месяца она задавала себе тот же самый вопрос. Да,похитил он, улики налицо, но временами она все-таки не была на сто процентовуверена. Случалось это тогда, когда Мариэлла вспоминала, что за человек Чарльз.Да еще было известно, что он упорно отрицал свое участие в преступлении. Ноулики… улики… пижама… медвежонок…

— Я верю.

Ей нелегко дались эти слова.

— Но вы нетвердо убеждены в этом? — Палмер говорилтак отрывисто, как будто у него болели зубы. — А вы полагаете, что вашегосына мог похитить кто-то другой?

Она покачала головой. Ей показалось, что от звуков егоголоса она вся сжимается.

— Не знаю. И мне кажется, этого никто не знает. Егоникогда не найдут.

Уильям Палмер был поражен:

— Миссис Паттерсон, вы хотите, чтобы свершилосьправосудие? Вы хотите, чтобы похититель вашего ребенка понес наказание? Ваш мужхочет этого. А вы?

Он наседал на нее так, словно не желать осуждения Чарльза насмерть по меньшей мере неприлично. А ведь она на самом деле хочет не этого.

— Я хочу одного: чтобы мой сын вернулся домой.

— Вы не допускаете возможности, что он убит? Оназакрыла глаза, потом медленно открыла их. Да, кажется, едва ли она сможетпережить процесс. Два с половиной месяца длится непрекращающийся бред. День иночь ее подстерегают репортеры. С первых страниц газет не сходят фотографии —мистера и миссис Паттерсон, Тедди, Чарльза. Стоит включить радио, как сразууслышишь какую-нибудь сплетню о Мариэлле, Малкольме, Чарльзе. Как правило, всеони лгут, выдумывают скандальные подробности. Утверждали, что Мариэлла каждыйвечер ходила на танцы в ночные клубы, что Малкольм разводится с ней, что Чарльзбежал из тюрьмы, что где-то видели Тедди. Бесконечный, мучительный абсурд. ИУильям Палмер — тоже персонаж этого кошмара.

— Вы сознаете, что этот человек мог убить вашего сына,и тем не менее не убеждены в его виновности? Я вас правильно понимаю?

— Да, — почти выкрикнула она, — вы меняправильно понимаете. Нет, — она внезапно переменила мнение, — это он…

По всей видимости, Палмеру надоели эти бесконечныеколебания. Мариэлла встала и прошлась по комнате. Ее раздирали самыепротиворечивые чувства.

— Я не могу быть абсолютно уверена, что Чарльз Делонипохитил, а возможно, и убил моего сына. Но считаю, что это не исключено, потомучто у вас есть пижама и плюшевый медведь…

На его губах появилась невеселая улыбка.

— Прошу меня извинить, но это моя работа. МиссисПаттерсон, почему вы мне не доверяете? Почему не решаетесь мне поверить? Вы жезнаете, что ваш муж считает виновным мистера Делони.