– Всем покинуть корабль! – скомандовала Триша. – Мыстолкнулись с айсбергом. Женщины и бурун… – Она вдохнула пылью и закашлялась.Затяжной приступ кашля заставил ее сесть на землю, жадно ловя ртом чистыйвоздух. Триша решила, что не будет спать в кабине. Она не боялась ни оставшихсябурундуков, ни змей (если бы в кабине поселились змеи, бурундуков не было бы ив помине), но ей не хотелось восемь часов дышать пылью и заходиться в кашле.Хорошо, конечно, провести ночь под настоящей крышей, но за это просили слишкомвысокую цену.

Сквозь кусты Триша чуть углубилась в лес, села под большойелью, съела несколько орешков, выпила воды. Запасы и первого, и второгоподходили к концу, но она слишком устала, чтобы волноваться об этом. Она нашладорогу, и это главное. Старую, заброшенную, но эта дорога должна была куда-тоее вывести. Конечно, она могла и исчезнуть, как это уже случалось с ручьями, нона ночь глядя не хотелось думать и об этом. На ночь глядя Триша позволила себенадеяться, что дорога, в отличие от ручьев, ее не подведет.

Ночь выдалась жаркой и душной, предвестница той влажнойжары, что несло с собой короткое лето Новой Англии. Триша вытерла пот с грязнойшеи, выпятила нижнюю губу, чтобы сдуть волосы со лба, надела бейсболку ипривалилась спиной к рюкзаку. Подумала о том, чтобы достать «Уокмен»,отказалась от этой мысли: если она будет слушать репортаж с Западногопобережья, то наверняка заснет (очень уж устала) и посадит батарейки.

Она сместилась ниже, так, чтобы рюкзак оказался под головой,заменяя подушку. Чувство глубокой удовлетворенности охватило Тришу. «Спасибо,Господи», – прошептала она и через три минуты уже крепко спала.

Проснулась она часа через два, когда первые холодные каплиночного ливня просочились сквозь игольчатую «кровлю» и упали ей на лицо. Тут жегром расколол мир надвое, и Триша села. Деревья трещали и постанывали подпорывами сильного, чуть ли не ураганного ветра. Вспышки молнии на мгновениявыхватывали их из темноты, словно на черно-белом газетном снимке.

Триша поднялась, откинула волосы со лба, вздрогнула оточередного громового раската, прогремевшего прямо над головой и на несколькосекунд оглушившего ее. Ей уже стало ясно, что при таком ливне она вымокнетнасквозь, не спасут никакие деревья. Подхватив рюкзак, Триша вновь началапродираться сквозь кусты, на этот раз к кабине грузовика. Но не сделала и трехшагов, как зашлась в приступе кашля, не чувствуя листьев и мелких веток,которые хлестали ее по рукам и лицу. Где-то в лесу с громким треском повалилосьдерево.

Зверь направлялся к ней, расстояние между ними сокращалось скаждой секундой.

Ветер переменил направление, плеснул в лицо водой, и Тришапочувствовала запах зверя, резкий, неприятный, напомнивший ей о клетках взоопарке. Только на этот раз никакой клетки не было и в помине.

Триша вновь двинулась к кабине, выставив перед собой однуруку, чтобы ветки не били по лицу, а второй придерживая фирменную бейсболку«Ред сокс». Трава заплеталась за щиколотки и колени, а когда Триша вышла излеса на свою дорогу (девочка думала о ней, как о своей дороге), ее тут жеокатило, как из ведра.

Триша добралась до раскрытой дверцы кабины со стороныводителя (плющ увил ее, заменив своими листочками стекло) и тут полыхнуламолния, окрасив все вокруг в лиловые тона. Вспышка эта позволила Трише увидетьчто-то огромное, стоящее на границе леса по другую сторону дороги. Покатыеплечи, черные глаза, большие уши, торчащие словно рога. Может, это и были рога.То был не человек. И, как решила Триша, не животное. У дороги, под проливнымдождем, стоял ее бог. Бог, которого представлял осоголовый священник.

– НЕТ! – закричала Триша, нырнув в кабину, не замечаяпыльного облака, поднявшегося с сиденья, не замечая тошнотворного запахасгнившей обивки. – НЕТ! УХОДИ! УХОДИ И ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ!

Ей ответил гром. Ответил дождь, барабаня по ржавой крыше.Триша закрыла лицо руками, свернулась калачиком, кашляя и дрожа. И пока незаснула, все ждала, что он влезет в кабину.

Спала Триша крепко и, насколько она могла помнить, безсновидений. А открыла глаза уже ясным днем. Воздух прогрелся, в чистом небеярко светило солнце, деревья сверкали свежевымытой листвой, трава прибавила вросте, радостно щебетали птички. Листья и ветки сбрасывали последние капли.Когда Триша выглянула через проем из-под лобового стекла, первым делом ее чутьне ослепил солнечный свет, отражающийся от лужи, набравшейся в одной колее. Онаприкрыла глаза рукой, прищурилась. Зеленая трава, зеленый лес, синее небо,никаких богов.

Кабина грузовика, пусть и без стекол, уберегла ее от дождя.Лужа натекла на полу, около педалей, промок левый рукав, но не более того. Еслиона и кашляла во сне, то не очень и сильно, потому что не просыпалась. В горле,правда, першило, заложило нос, но Триша полагала, что все это пройдет, кактолько она избавится от этой чертовой пыли.

Прошлой ночью он был здесь. Ты его видела.

Но видела ли? Действительно ли видела?

Он пришел за тобой, он хотел тебя забрать. Потом тызабралась в кабину, и он решил оставить тебя в покое. Не понятно почему, но таквот получилось.

А может, и не приходил. Может, ей все почудилось. Такое бывает,когда ты уже не спишь, но окончательно еще проснулся. Мало ли что моглопривидеться в полусне, когда над головой гремит гром, небо рассекают молнии,дует ураганный ветер, а дождь льет как из ведра. В такой ситуации чего тольконе увидишь.

Триша схватила рюкзак за лямку и поползла к водительскойдверце, поднимая новые клубы пыли и стараясь не дышать. Вылезла на подножку,спрыгнула за землю, отступила от кабины на шаг (мокрая, покрытая ржавчинойкабина приобрела цвет спелых слив), собралась уже закинуть рюкзак за плечи. Ноне закинула. Ярко светило солнце, дождь закончился, она нашла дорогу… новнезапно ее охватило полная безысходность. Словно невероятно тяжелая ноша леглана ее хрупкие плечи. Человеку многое может привидеться, если он внезапно просыпается,а вокруг бушует гроза. Разумеется, может. Но то, что в тот миг открылось ееглазам, подвести под видение не представлялось возможным.

Пока она спала, кто-то очертил широкий круг, взрывая траву,иголки, кусты. В центре этого круга находилась брошенная кабина грузовика. Кругэтот она ясно видела перед собой, полоса влажной черной земли, прорезающаязелень травы и кустов. Кусты и молодые деревца, растущие ранее на этой полосе,валялись рядом, вырванные с корнем. Бог Заблудившихся приходил этой ночью инарисовал вокруг нее круг, как бы говоря: «Держитесь от нее подальше, она –моя, она принадлежит мне».

Все воскресенье Триша прошагала под жгущими лучами солнца,щедро льющимися на нее с синего неба. Утром мокрые леса исходили паром, кполудню все высохло. Солнце жарило нещадно. Триша все еще радовалась, что нашладорогу, но куда больше ей хотелось идти под сенью деревьев. Она чувствовала,что у нее опять поднялась температура, усталость с новой силой давила на плечи,превращая каждый шаг в подвиг. Зверь наблюдал за ней, следовал за ней, непоказываясь из лесу, и наблюдал. Чувство, что на нее смотрят, не покидало Тришуни на минуту, потому что зверь никуда от нее не уходил. Оставался в лесу поправую сторону дороги. Пару раз девочке показалось, что она увидела его, но,возможно, она приняла за зверя тень, отбрасываемую ветками. Ей не хотелось еговидеть. В вспышке молнии она увидела более чем достаточно. Мех, огромныеторчащие уши, массивное туловище.