коротким седым волосам – она играла на пианино, когда я впервые пришла. Она чувствует наше приближение и поднимает взгляд

– Привет, С., кто это с тобой? – Женщина приветливо улыбается мне.

– Это К. – Сэм подталкивает меня вперед. – К., это Б., она…

– Пианистка. Я помню. Мне очень понравилась ваша игра.

– Правда? – Ее глаза расширяются, будто от удивления. – Я всего лишь любитель.

Я улыбаюсь.

– Да, видно, что вы любите играть. Казалось, что вам очень весело.

Она кивает и делает глубокий вдох, переводя взгляд на платформу.

– Я словно наконец-то просыпаюсь. Понимаю, что давным-давно нужно было заняться этим всерьез. Преодолеть сопротивление. Не бояться.

– Чего вы боялись?

– Ха! – Она смеется глубоко изнутри, будто мой вопрос открыл ящик Пандоры. – Всего. И ничего. Что, если я бездарность и ничего не выйдет? А если выйдет?

«Без обиняков». Не прилагательное, но иногда я мухлюю.

Сэм рядом со мной кивает.

– Может, это и не важно. – Я хочу снова увидеть ее потрясающую улыбку. – То, как вы играете… приносит радость. Не оставляет людей равнодушными. Только это и имеет значение.

Я поглядываю на Сэма. Гордится ли он моей новообретенной верой в святость творчества?

Б. пожимает плечами и медленно кивает.

– Может быть. Но и баловаться не стоит. – Она поднимает взгляд на нас обоих. – Вы слышали, что Ч. пропал?

Сэм просматривает центр Сада, надеясь увидеть Диккенса.

– А. об этом говорила.

Глаза Б. темнеют.

– Пару минут назад я встретила А. – Она склоняется к нам и шепчет, будто раскрывая страшную тайну: – Она считает, что Ч. исчез, потому что кто-то отказывается приносить подарок.

Глава 24

Красота и тоска идут рука об руку.

Природа решила так, ведь красота слишком богата,

Чтобы путешествовать без подходящего спутника.

Джордж Макдональд

Вина – сильная эмоция.

Она может возвысить нас, если мы примем свою роль в причиненном ущербе, как добросердечный священник приводит заключенного в объятия примирения. Иногда вина, как бурный водоворот, утягивает нас на дно без надежды выбраться. Или как черная метка у имени, которую мы намерены во что бы то ни стало стереть.

Моя реакция – третья. Где другие люди раскаиваются или отчаиваются, я ищу способ исправить ошибку.

Поэтому мне невыносима мысль, что я заставила Чарльза Диккенса каким-то непонятным мне метафизическим образом исчезнуть из скорее всего несуществующего Сада. Я должна все исправить.

Б. еще не закончила говорить, а я уже ухожу от Б. и Сэма.

– К., подожди!

Одно ясно: я не могу починить все, принеся подарок. Только если я покину Сад, напишу хорошую историю и волшебным образом излечу все мои травмы и, вернувшись, отдам свою работу без страха быть отвергнутой.

Так не получится.

Поэтому я выбираю единственный подходящий ответ.

Сэм догоняет меня и идет со мной в шаг, пересекая лужайку.

– Куда ты идешь?

– Дальше.

– Не стоит…

– А какой у меня еще выход?

Я лечу длинными шагами, петляю между столами и гостями, как самонаводящаяся ракета, преследующая маленькую цель.

Краем глаза замечаю изумленные лица, обращенные на меня.

Я игнорирую их осуждение. Пианистка Б., наверное, единственный гость Сада, не знающий, что это из-за меня исчез величайший романист викторианской эпохи.

– К., ты не понимаешь, что делаешь.

Сэм все еще рядом, будто его привязали. Он говорит со мной низким, обеспокоенным тоном.

– Ты прав, – отвечаю я. Но что мне остается делать?

Сколько ртов на этом вечере сказали мне, что я игнорирую очевидное испытание. По какой-то причине я должна зайти дальше в этот Сад и так отстоять свое право быть здесь. Сейчас меня сторонятся или не воспринимают всерьез. И если я стерла Диккенса из Сада, просто поговорив с ним, кто знает, что может случиться с Сэмом?

Я спотыкаюсь, запутавшись каблуком в траве. Меня пронзает ужас – что, если я упаду и проснусь дома в своей постели? – и я хватаю Сэма за руку, будто земля разверзлась у меня под ногами.

– Поймал. – Он хватает мою руку, преграждает мне путь и притягивает к себе.

Чувствую, как напряжены мои дрожащие голосовые связки. Сэм пахнет корицей и сосной, но хотя мне и хочется утонуть в его объятиях, я запрещаю себе. Сердце бьется в груди как сумасшедшее, а по телу разливается тепло. Сжав челюсти, я отстраняюсь.

Сэм все еще держит меня за руку.

– К., послушай. Я думаю, ты еще не готова.

– Не останавливай меня, С.! – Я смотрю только на маленький домик в конце лесной тропы. В окне еще бьется свет. – Я знаю только одно далекое место в Саду, где точно что-то есть. Я должна увидеть, что внутри.

Он оглядывается через плечо.

– Но туда не пройти.

– Знаю. – Я говорю медленно, негромко и твердо стою на ногах. – Разве ты не видишь? В каждой истории так. На пороге приключения поджидают стражи и преграждают путь.

Я поднимаю глаза на него, чувствуя укол сомнения в груди. Может, и Сэм – одно из таких препятствий? Красивый отвлекающий маневр, искушение для героини?

Почему я сразу не увидела, что от меня требуется? Я горжусь умением понимать литературу и тем не менее вечность прохлаждалась в междумирье, отказываясь идти на зов.

Я выкручиваюсь из его хватки.

– Я должна одолеть все преграды на моем пути. Прорваться дальше и узнать, что мне уготовлено.

Не знаю, что в этом домике – два потерянных ребенка с крошками хлеба или ведьма, разжигающая печь, – но мне нужно попасть туда.

Жду, что Сэм снова схватит меня, вынудит применить какое-то кун-фу, чтобы сбежать от этого стража.

Но он только кивает, не сводя с меня глаз.

– Я иду с тобой.

Сердце замедляет ритм до прогулочного бега.

– Идем.

Рядом с домиком взад и вперед ходит тень – предположительно король Артур с Экскалибуром на поясе. Вот уж действительно достойное внимания препятствие.

Но мы идем не по гравийной дорожке. Я без слов объясняюсь с Сэмом, и мы сворачиваем направо, в сказочный лес.

Опавшие листья приглушают звук шагов. Покрытые мхом бревна насыщают воздух влагой, липнущей ко лбу и шее.

Сэм следует за мной, но я чувствую, что он отодвинет меня за спину, если вдруг объявится большой и страшный серый волк.

Мы идем почти вровень с королем Артуром, но он охраняет лишь дорожку. Я иду медленно, стараясь не наступить на ветки. Переднее окно – не единственный источник света. Высоко на боковой стене расположено другое окошко. Через него можно пробраться внутрь запертой коробки, не столкнувшись с