королем Артуром или его мечом.

Какое испытание мне нужно выдержать, чтобы вернуть Чарльза Диккенса?

– К., стой! – резко шипит Сэм.

Я останавливаюсь. Хочется сказать ему помолчать, но не хочу, чтобы нас услышал страж.

Вместо этого я вопросительно поднимаю брови, но вокруг слишком темно, может быть, он меня не видит.

Он шепчет мне на ухо, задевая щетиной мои волосы:

– Без его одобрения ты внутрь не попадешь.

Я поворачиваюсь к нему и шепчу в ответ, отгородив рот рукой:

– Сбоку есть окно. Ты меня поднимешь.

Его глаза расширяются от удивления:

– Ты совершаешь ошибку.

Я не обращаю внимание на его предупреждение, не думаю о том, как по-дурацки выглядит наш план.

Я прокрадываюсь дальше вдоль домика и выхожу из леса, держа в поле зрения спину короля Артура.

К счастью, его внимание приковано к тропе и вечеру в Саду.

Земля вокруг домика мокрая и рыхлая. Вблизи можно заметить трещины между камнями, рассыпающуюся известку. Остроугольная крыша снабжена карнизами, прикрывающими верхнюю треть высокого окна.

Редкий случай, когда я благодарна за свою худобу. С такими плечами Сэм легко может поднять меня на высоту окна, и если я смогу его открыть, то пролезу без труда.

Света из окна достаточно, чтобы увидеть сомнение на лице Сэма.

Пытаясь молча разработать план, мы неловко смотрим друг на друга, на окно, на землю.

Наконец Сэм переплетает пальцы и наклоняется, кивком разрешая мне встать ему на руки.

Я скидываю с ног каблуки, встаю одной ногой на его ладони, нерешительно кладу руки ему на плечи для равновесия, но скоро сдаюсь и хватаюсь за него крепче.

Шаткий подъем – и вот я борюсь со стеклом, одной рукой опираясь на каменную стену, а второй пытаясь нашарить щеколду. Не забывая при этом, что я в платье, а внизу стоит незнакомый мужчина.

Подгнившее дерево колет пальцы. Окно со скрипом подается мне навстречу.

Я медлю из-за звука, но за домиком короля не видно, а Сэм не может держать меня вечно. Надо шевелиться.

Окно открыто на сорок пять градусов, и мне нечем его подпереть.

Вперед.

Я хватаюсь за раму обеими руками, затаскиваю себя в узкий проход, стараясь удержать ноги вместе. В середине процесса острый край впивается мне в живот. Надеюсь, платье не испортит.

Нет времени разглядывать обстановку. Правой рукой пытаюсь нашарить что-нибудь для опоры.

Рядом с окном у стены стоит неустойчивый буфет, полинявший и потрескавшийся. Кажется, он мой вес не выдержит.

Но тут же я втаскиваю в комнату ноги, перекидывая их через подоконник. Не уверена, как мне это удалось.

Сэм на улице и не может ко мне забраться.

Я делаю глубокий вздох, готовясь встретиться со своим испытанием.

Внутри домик такой, как я себе и представляла, мне даже кажется, что я его создала своим воображением. Клянусь, здесь пахнет теплым имбирным печеньем. Деревянный стол, окруженный маленькими стульями на неровных ногах, ждет детишек – или маленькую ведьму. Помогший мне влезть буфет заставлен стопками пыльных тарелок, на крючках висят щербатые глиняные кружки.

Кажется, все это старело здесь веками. Кроме вездесущего запаха свежеиспеченного имбирного печенья. И мерцающих угольков за железной дверцей печи.

Мурашки бегут по спине. Здесь кто-то был только что? Я осматриваю комнату. Дверь только одна, окон, кроме того, что выходит на дорожку, и того, через которое я вошла, здесь нет.

Что дальше?

Что я здесь делаю?

Я пробралась мимо легендарного героя в сказочный домик с помощью известного скульптора, и я не знаю, что я делаю.

В чем заключается мое испытание? Все говорили мне зайти дальше, и я пошла, но в конце оказался тупик.

Недоумевая, хожу по домику кругами, едва сдерживая слезы. Непоколебимая уверенность, заведшая меня сюда, испаряется. Как мне исправить то, что я наделала?

Здесь в истории должен появиться Наставник. Где же моя фея-крестная, Йода, профессор Дамблдор, кто угодно?

Как по команде, распахивается входная дверь.

Я ожидаю увидеть Экскалибур.

Вместо этого входит Агата Кристи.

Есть быть точной, король Артур идет за ней.

– Что ты здесь делаешь? – шипит она, нахмурив брови. В одной руке она держит бокал шампанского, но не похоже, что она в настроении для дружеской беседы.

– Я… Я пытаюсь…

– Тебе нужно уйти. Пойдем. Сейчас же. – Она подзывает меня свободной рукой, оглядываясь по сторонам, будто мы проскочим мимо средневековой легенды в дверях.

За плечом короля Артура возникает лицо Сэма.

Я врастаю в землю. Вот они – три моих стража порога.

– Я иду дальше. – Я ожидаю, что Агата восхитится тем, как я осознанно подхожу к испытанию или, по крайней мере, моей решимостью.

Но она хватает меня за руку и тянет к двери.

– Это не для тебя.

Те же слова пробормотал король Артур, когда мы с Сэмом впервые приблизились к домику.

Но до меня доходит – быть может, «не для тебя» значит, что дом – для кого-то другого.

Я позволяю ей вывести меня наружу. Или мне стоит сопротивляться?

Выйдя из домика, она не останавливается.

Артур отходит. Агата тянет меня в темноту, не отпуская руку.

Я босиком ковыляю за ней, во рту сухо, будто там набита вата.

Сэм идет за нами, неся мои сандалии в руке.

Он знает, что происходит?

На полдороги к центру Сада мне удается высвободиться из ее хватки и твердо встать на ноги.

– Хватит! Куда вы меня ведете?

Глава 25

Всегда должно существовать два вида искусства: искусство-побег, ибо нам необходим побег так же, как необходимы еда и сон, и искусство-притча, которое разучит читателя ненавидеть и научит любить.

У. Х. Оден

Агата поворачивается, грозно глядя на меня.

– Я веду тебя на встречу с тем, кто объяснит, почему нельзя срезать путь.

Получается, я нарушила местный священный запрет.

Я забираю у Сэма свои туфли, надеваю их и восстанавливаю равновесие.

Агата упирает руки в бока.

– Ты должна пойти со мной.

Я могла бы сбежать, но любопытство перевешивает.

Или слишком много поставлено на карту. Может, я все еще могу узнать свою тайну или как спасти магазин. После домика я чувствую себя увереннее.

Я следую за Агатой и бросаю взгляд на Сэма.

Он кивает мне, как бы подтверждая, что все еще со мной.

Мы достаточно близко к Саду, чтобы услышать музыку: звучит светлая мелодия на пианино, больше похожая на фоновую музыку в отеле, чем на выступление. Гости на травянистой лужайке продолжают свои вечные беседы и смех. Судя