им не надо ждать, когда выдастся случай поговорить с доктором. А приди он с улицы – и пришлось бы, как сотням остальных, топтаться в вестибюле, с тревогой дожидаясь, когда хоть кто-нибудь обратит на него внимание.

Ловко лавируя между пациентами, Пань Дзин провел их к лестнице, и они поднялись на этаж выше. Итянь полагал, что они направляются в палату, но они оказались в просторной, стерильно чистой пустой комнате, по виду предназначенной для совещаний. В центре располагался стол, накрытый красной скатертью, на столе расставлены традиционные китайские стаканчики для чая и карточки с именами. Итянь прочел на одной из кремовых карточек: “Представитель из Америки”.

– Простите, сэр, что не успели напечатать ваше имя. Я с ними поговорю, – сказал Пань Дзин.

Итянь посмотрел на Ханьвэнь. Ее место оказалось рядом с его.

– Что это? – прошептал он и перехватил взгляд севшего чуть поодаль Пань Дзина.

– Трудно сказать, – пробормотала она, – тут все очень пекутся о формальностях. Я попрошу их поторопиться.

В помещение вошли двое врачей, следом – стайка молоденьких медсестер. Халаты врачей были в пятнах, желтых и бурых, выбеленных стиркой, но все равно отчетливых, зато одеяния медсестер поражали белизной, и Итянь подумал, что они похожи на актрис, изображающих больничный персонал, а сам он – герой фильма, который ждет спасения.

Старший из врачей сообщил, что он главврач больницы, и извинился за опоздание. Обходя стол, он снял очки, точно выказывая так уважение. У него было изможденное лицо утомленного трудами чиновника – примерно таким Итянь представлял себе мужа Ханьвэнь.

Врачи смотрели на Итяня. Он кашлянул и заговорил:

– Меня зовут Итянь Тан. Я из деревни Тан. Это недалеко отсюда. Сейчас я живу в Америке. Я аспирант, то есть, простите, доцент на факультете математики, – он назвал университет, и собравшиеся с уважением закивали, – в Китай я приехал, потому что мой отец пропал, и мне сообщили, что в вашей больнице есть пациент, по описанию похожий на него.

– Разумеется, мы будем счастливы помочь нашему земляку, который добился в жизни такого успеха, – сказал главврач, – уверяю вас, вы в надежных руках. Но сперва позвольте мне рассказать немного о нашей больнице. – Он надел очки, подал знак своему спутнику, и тот достал из белого конверта листы и принялся излагать историю больницы.

Основана в 1912 году американскими миссионерами… Во время войны использовалась как военный госпиталь… Когда Хэфэй еще не стал столицей провинции… Восемь отделений…

Фразы слились в монотонное гудение. Итянь тщетно боролся с гневом, постепенно завладевавшим им, электрическими разрядами пронзавшим тело. По его вине отец угодил в больницу, а здешним врачам статус важнее больных. Когда Итянь будто откуда-то издалека услышал про некоего генерала, расписавшегося на больничной вывеске, он заметил, что нетерпеливо постукивает по полу ногой, и постукивание это было быстрее, чем речь спутника главврача. Что будет, если он просто выскочит отсюда и примется заглядывать во все палаты подряд? Да за то время, пока он тут торчит и слушает россказни, он бы уже успел всю больницу обшарить. Останавливал Итяня лишь страх: вдруг без посторонней помощи он не узнает отца? В самом начале лета, когда созревали первые помидоры, они с Ишоу ходили их собирать. Присев на корточки у высоких густых плетей, они приподнимали тяжелые листья и заглядывали под них, пока не натыкались на спелые помидоры. Возможно, сейчас он ощутит нечто подобное – удивление при виде отцовского лица, как в детстве, когда он замечал в зеленой листве всполох красного.

– Простите, но у нас очень мало времени, – послышался голос Ханьвэнь, – как вы сами видите, гость очень тревожится.

Итянь и не осознавал, что признаки его нетерпения настолько очевидны.

Главврач обеспокоенно уставился на него.

– Верно. – Он прокашлялся и взял второй конверт. – Пожилой мужчина, возраст неизвестен, но на вид около семидесяти лет, поступил в нашу больницу утром двое суток назад, без сопровождения. Я спросил, есть ли у него жена и дети, он ответил, что он едет в Пекин, один.

Услышав про Пекин, Итянь удивился, однако в целом описание пробудило в нем надежду.

– Вы приняли его? – спросила Ханьвэнь.

Главврач просмотрел карточку.

– Здесь говорится, что он имел при себе порядочную сумму наличных денег. Впоследствии мы обратили внимание на сообщение, которое получили из местного отделения полиции. Внешность пациента соответствует описанию.

– Какой у него рост?

– Метр шестьдесят три.

Ниже, чем запомнилось Итяню, но, возможно, с возрастом отец начал сутулиться.

– И вес с телосложением тоже, как нам кажется, совпадают с описанием. Этот человек привлек наше внимание, хотя, как вы понимаете, бездомные старики нередко пытаются попасть к нам в больницу. Нам показалось странным, что у него при себе столько денег. Крайне странным. И еще он сказал, что состоит в правлении деревни Тан…

– А он не уточнил, какой именно? – перебил Итянь.

Главврач нахмурился:

– Нет, здесь не написано. Приношу свои извинения. Эти записи делал не я. Но давайте мы заглянем к нему в палату и узнаем у него самого.

Итянь вскочил. Деревня Тан – одного этого уже достаточно. Всего деревень Тан восемнадцать, но они составляют лишь малую часть от прочих деревень в окрестностях Хэфэя, и едва ли высока вероятность наткнуться тут на какого-то другого одинокого старика из деревни с таким названием.

– Прошу вас подождать минутку, сэр. Дело в том, что… Пожалуйста, присядьте, – главврач показал на кресло, но садиться Итянь не стал. – Мы вас непременно к нему отведем, просто хотим перед этим подготовить вас. Видите ли, на момент госпитализации пациент находился в очень плохом состоянии. Он едва говорил, был на грани переохлаждения. Как вы помните, несколько дней назад температура упала до рекордно низких значений. Мы полагаем, что все это время он провел на улице. Если он действительно покинул дом в указанный вами день, удивительно, как он вообще остался жив. В его возрасте выдержать такой холод… Несколько дней у него был жар, и он большую часть времени находился в беспамятстве.

У Итяня подкосились ноги. Перед глазами всплыла другая картина, из прошлого, – человек лежит на больничной койке, без сознания. Итянь постарался отогнать этот образ.

– К счастью, сегодня утром его состояние стабилизировалось. Я навестил его прямо перед вашим приходом. Он еще спит, в сознание пришел не полностью, но жар спал.

Облегчение, словно теплый плед, окутало Итяня.

– Можно его увидеть?

– Разумеется. Прямо сейчас и пойдем. Нам просто… не хотелось бы, чтобы вы решили, будто его состояние – результат нашего обращения с ним. Учитывая, каким он к нам поступил, мы сделали все от нас зависящее.

Все встали и гуськом зашагали