подмигнул, что в его возрасте могло быть и нервным тиком. — У вас не было ни малейшего шанса, сарр Клименсе. Отвечу на незаданный вопрос. Читать мысли мы не умеем, но два-три столетия практики, и даже бесталанный научится понимать с лиц. Принцип прост: тот, кто обжег руку, меньше всего думает о красоте заката. И заканчивая разговор. Знаете, по какой причине вы интересны?

— Извините, не догадываюсь.

— Мы для вас — боги. И что вы должны делать при встрече с любым из нас? Правильно — просить, или даже умолять. О достатке, власти, тайных знаниях, чем-то еще… Но и в разговоре с тем, кого вы называете Пятиликим, этого не произошло. Случай не единичный, но редкий. Почему?

— Глупо просить у тех, в существовании которых уверен не до конца. К тому же слишком рано узнал, что вы не способны творить чудеса по желанию, а потому и соблазна-то не возникло.

— Понятно. Спасибо за угощение, сарр Клименсе! — визитер аккуратно поставил бокал на стол.

Мой собственный, так и нетронутый, после его ухода полетел в дверь. Начинать день с крепкого спиртного — не слишком хорошая затея, а выплеснуть эмоции каким-то образом было нужно.

— Что-то случилось, сарр Клименсе? — Стаккер не мог не видеть мое состояние.

— Все хорошо, Курт, все просто замечательно.

До одури хотелось убить. Наверное, читать мысли по этому принципу умеют не только они, потому что от моего взгляда случайный прохожий испуганно шарахнулся в сторону и, оглядываясь, поспешил скрыться.Что им еще понадобится, чтобы я стал прецизионным сплавом без всяких оговорок — измена Аннеты?

Аннета вызывала беспокойство и в связи с другим. Некто Даниэль сарр Клименсе, о чьем успехе у женщин слагали легенды, отказавшись от многих блестящих партий заявляется в столицу мало того, что с провинциалкой, так еще и простолюдинкой. Столичная аристократия — общество снобов, где любой мелочи придается огромное значение, особенно когда в нем стараются подчеркнуть свое пренебрежение к тем, кто волей судьбы, и ничем больше, к ней не относится.

— Ах, она перепутала фужеры, можете себе представить⁈ — заявит какая-нибудь глупая как пробка особа, сделав глаза огромными, чтобы подчеркнуть всю трагичность момента.

— Это еще что! Попытался с ней завести разговор о творчестве Микаэля Сомбро, так она о нем даже не слышала! — ответит ей господин, все добродетели которого заключаются в том, что однажды, будучи пьяным, он проявил неслыханную щедрость одарив нищенку с детьми серебряной монетой, что станет поводом для гордости на всю оставшуюся жизнь.

— И что здесь удивительного, учитывая ее происхождение⁈ — разведет руками еще один, пробежавший наискосок «Сущности бытия» Ланскора, с трудом выучивший из них несколько цитат, и теперь считающий себя знатоком жизни.

Стану ли я любить Аннету хоть сколько-нибудь меньше? Конечно же, нет. Но могу себе представить, какие чувства буду испытывать, когда замечу в разговоре Аннеты с каким-нибудь ослом тщательно скрываемое им пренебрежение. Мы никогда не затрагивали с ней эту тему: Аннета и без того отлично все понимала. И готовилась.

… — Вот и Чумная застава видна, — сказал Стаккер. — От нее до предместья Гладстуара час езды. Полгода едва минуло, когда мы проезжали мимо по дороге в Клаундстон, а как много за это время произошло! Наверное, самый насыщенный событиями период в моей жизни.

— Всегда мечтал побывать в столице. Так, фельдъегеря! — Евдай первым услышал позади звон колокольчиков.

Он становился все ближе, и вскоре мимо нас пронеслась украшенная королевскими гербами почтовая карета в окружении нескольких всадников.

— Интересно, какие новости они везут? — уступив чтобы не мешать, мы провожали ее взглядами с обочины тракта. — Сарр Клименсе, как вы думаете?

— Надеюсь, весть о нашей победе.

Я сказал то, чего хотелось страстно. История как процесс не подчиняется никаким законам, и для нее не существует правил. Но она подвержена влиянию так или иначе сложившихся обстоятельств, способных коренным образом ее изменить. Это уже потом все разложат по полочкам и всему дадут названия. А пока оставалось надеяться, что нашу победу не отсрочит ничто. Не возникнет враждебная Ландаргии коалиция, например. Как в союзе с Нимберлангом, так и без него. Самое подходящее для этого время: еще одной войны нам не выдержать ни за что.

Карета ненадолго задержалась возле карантинного пункта, и понеслась прочь. Вероятно, фельдъегеря успели что-то сказать, поскольку перед взобравшимся на телегу человеком собралась небольшая толпа, которой, размахивая руками, он самозабвенно вещал. О чем именно, догадаться можно издалека: слишком ликующими все выглядели.

А потому весть о капитуляции Нимберланга не стала для нас неожиданностью. Но не другое — не желая принимать в этом участие, король Аугуст пустил пулю в лоб.

— Как же так⁈ — удивлялся Стаккер. — Что ему грозило⁈ Он же коронованная особа! Ну ссылка, изгнание, но ведь с его головы не упал бы и волосок! Сарр Клименсе? — Курт смотрел на меня с надеждой.

— Смею только предполагать.

— Что именно, сарр Клименсе?

— Его величество поставил на кон больше, чем у него было, а потому проиграв, он сумел погасить долг только таким образом. Десятки тысяч загубленных жизней и ради чего⁈ Ландаргия угрожала Нимберлангу, и со стороны Аугуста это был превентивный удар? Нет, он пытался удовлетворить амбиции: Ландаргия стала бы главным экспонатом в его коллекции трофеев. По-моему, все закономерно.

Меньше всего мне хотелось думать о его судьбе. Радость от нашей победы и близкая встреча с Аннетой пьянили.

Глава 18

Глава восемнадцатая

Есть у лошадей и собак общая особенность — они тонко чувствуют настроение хозяев. Некогда это было для меня загадкой, и тем проще оказался ответ — запах. Хотим мы того или нет, но он меняется вместе с нашими эмоциями, и чем сильнее они, тем больше, а у животных обоняние развито куда лучше.

Я действительно волновался. С места, где мы находились, столица Ландаргии была видна почти целиком. Разделяющий ее пополам Брикберс, с перекинутыми через него четырьмя мостами. Их должно быть больше, но где-то посередине города речные берега расходились широко в стороны, образуя огромный залив. Хорошо была видна центральная часть города, где находится резиденция короля. Главная городская площадь перед ней, с расположенной по центру гордостью Гладстуара — исполинским монументом Пятиликому. Фешенебельный Ландсдорг, и в нем живет моя единственная на всем белом свете родственница Лаура. С недавних пор — Лаура сар Дигхтель, поскольку вышла