Я подождала, пока Андрей скроется за углом, и подошла ккаюте старпома. Сама каюта мало интересовала меня, все, что я хотела знать, яуже знала. Меня интересовало совсем другое: кто же все-таки включал свет в егокаюте? И если искал там что-то – то что?

Я была почти уверена, что Митько рассказал убийце о папкеили о чем-то подобном – только для того, чтобы подстраховаться. И убийцаобязательно будет искать ее. Он будет методично обшаривать все самые глухиезакоулки корабля, на это уйдет немыслимое количество времени, но две недели унего в запасе есть, можно попытаться рискнуть… Когда я подошла к двери, топоняла, что версия Суздалева о том, что в каюту Митько мог войти капитан,отпала сама собой. Белая полоска бумаги с неким подобием печати была аккуратноснята и впоследствии водружена на место. К двери он был приклеен маленькимкусочком хлебного мякиша. Сделать это мог любой пассажир “Эскалибура”. Но кто?

Слишком много людей сегодня ночью не спало…

Никто не пришел к завтраку вовремя.

Да и сам завтрак впору было переносить на палубу: с самогоутра все пассажиры торчали наверху и глазели на открывающийся с борта корабляпейзаж. Наравне с пейзажем особой популярностью пользовался второй помощникСуздалев. Он разъяснял всем желающим возникающие у них вопросы, и с одинаковойневозмутимостью гасил и вспышки восхищения, и вспышки разочарования. Вдалипокачивалась полоска пустынного берега, до нее было не большекилометра-полутора. Но всезнающий второй помощник тут же сообщил о том, что расстоянияна море обманчивы, что море вообще приближает берег. И видимый километр всегдаоборачивается пятью настоящими. Что сегодня после завтрака первая партияохотников выйдет на фанц-ботах на тюленей, что количество людей в них должнобыть строго регламентировано и что всю грязную работу по разделке туш тожемогут выполнить все желающие… Тут же были продемонстрированы нехитрыеприспособления для лова и транспортировки животных, больше напоминающие орудияпыток периода великой инквизиции. Все это вызвало прилив здорового энтузиазма,что немедленно было зафиксировано на пленку вездесущим оператором Вадиком. ДажеКлио, забыв о своей стервозности, пару раз показала объективу язык. На палубетолпились все, за исключением разве что Андрея (это было вполне понятно) иКарпика (что было совершенно непонятно, ей так хотелось не проспать мажорноеначало охоты и первой увидеть тюленей). Я обменялась несколькими репликами сАникой, надменно продефилировала мимо губернатора и призывно улыбнуласьнейрохирургу Антону.

Но все были заняты только одним – приближающейся охотой натюленей.

Завтрак прошел скомканно. И снова – на нем не было ниКарпика, ни Андрея. Иногда я ловила на себе взгляд Мухи, исполненный лукавоготоржества: мы-то знаем с вами, Ева, как отлично можно развлекаться на этомсуденышке! Встречаясь с угольно-черными глазами Мухи, я каменела: не стоитпоощрять разврат.

– А где Карпик? – спросила я у Сокольникова,выглядевшего усталым и измученным.

– Спит. – Банкир вздохнул, как мне показалось, соблегчением. Скорее всего он вообще бы предпочел, чтобы Карпик не просыпаласьдо самого конца путешествия. Только так можно было бы чувствовать себя вбезопасности, а не в жерле вулкана.

– Вы не очень хорошо выглядите.

– Не спал всю ночь. Катали шары с адвокатом… К тому же– коньяк. А у меня всегда опухает от него лицо. Скажите, где вы ее нашли?

– Кого?

– Мою дочь?

– Я не искала, – соврала я, добропорядочному банкирусовершенно необязательно знать о наличии демонического Макса с его картинкамииз “Плейбоя” на стене. – Я знала, что она вернется.

– Я не хотел бы, чтобы она выходила в море.

– Желание понятное, но я думаю, что оно несколькозапоздало. Карпик всегда поступает так, как находит нужным, правда?

– Правда. Мне кажется, за три дня вы изучили мою дочьлучше, чем я за тринадцать лет.

Еще бы, дорогой папочка, а тебя ждут милые сюрпризы и вближайшие тринадцать лет, и в последующие…

– Сколько вы получаете на своей работе, Ева? Господи,он опять возвращается к этому разговору!

– Это коммерческая тайна.

– Я буду платить вам в десять раз больше вашейкоммерческой тайны. Вы благотворно влияете на мою дочь. Она впервые подпускаетчеловека на такое близкое расстояние и не наносит удара. Этот человек – вы,Ева.

– Я польщена.

– Мы сможем договориться?

– Не знаю.

– Вы летите в Москву обычным рейсом?

Более чем обычным, мой милый банкир. Из обычного аэропорта,до которого еще надо добраться. Обычным самолетом, в который еще надо влезть.

– Да. А что?

– За мной пришлют самолет. Приглашаю вас лететь вМоскву с нами.

Боже мой, когда-то я уже летала на частных самолетах. Счеловеком, в которого была влюблена. И все это закончилось для меня плачевно…

– Я подумаю, Валерий.

– Мы с дочерью будем счастливы…

У банкира хорошие, не испорченные профессией глаза, вкоторые можно тихо влюбиться, и его предложение выглядит намеком на возможныеотношения. Этому можно наивно поверить, если не знать главного: я интересуюСокольникова только как система противовесов, призванных держать его дочь всостоянии динамического покоя.

Я знаю это главное.

– А уж как я буду счастлива, вы даже представить себене можете!

– О чем это вы? – Карпик появилась так внезапно, что мывздрогнули. У этой девочки замечательная способность материализовываться извоздуха и быть замеченной только тогда, когда она сама этого хочет.

– Ни о чем. Я уговариваю Еву лететь вместе с нами вМоскву.

Карпик захлопала в ладоши:

– Здорово!

– Но она пока не очень соглашается.

– Ева! – Карпик подошла ко мне и обняла меня за шею.

– Хорошо! Я согласна, – ничего другого не остается,когда тебя держат за шею хрупкие детские руки, похожие на затягивающуюся петлю.

– Это просто замечательно! Папа, мы через час выходим вморе. Пускай Ева будет в одной лодке с нами.

– Отличная мысль, – впрочем, без всякого энтузиазмасказал Сокольников.

…Но все получилось совсем не так, как предполагала Карпик. Впредстоящей охоте должны были быть задействованы восемь фанц-ботов из девяти.Места в них уже были распределены заранее: списки составлялись с учетом пола,возраста и охотничьего опыта. Или отсутствия такового. Несмотря на коммерческийхарактер путешествия и те деньги, которые были за него заплачены, никто непосчитался с личными предпочтениями клиентов. Так, молодая супружеская четаКопыловых (ничто в моей жизни не звучало забавнее сочетания “Аника Копылова”)оказалась разлученной только потому, что оба они были полнейшими профанами воружии. Даже стрельбой по тарелочкам не баловались в своем загородном доме вМонтре. Только для Карпика было сделано исключение: она отправлялась вместе сотцом, четвертой в легком фанц-боте, рассчитанном на троих. Каждому фанц-ботубыл придан моторист из числа свободных от вахты матросов и механиков. Они жевыполняли функции штурманов. К тому же состав охотников пополнился за счетстюарда Романа, что было совсем уж непонятно: ушлый стюард пользовался всемипривилегиями пассажиров, сам пассажиром не являясь.